Революционный путь развития общества. Как эволюционный путь развития человека

Г. Спенсер подходит к проблеме раскрытия сущности эволюции, рассматривая ее как восходящее движение, как переход от простого к сложному и, прежде всего, противопоставляя эволюцию процессу разложения, распада, причем делает это весьма обстоятельно. Первым делом, будучи последовательным позитивистом, он указывает на наличие закономерностей, единых для всех форм материи – от косной, неживой до социальной. Общая же суть перемен, происходящих в ходе эволюции с материей во всех ее разновидностях и формах, заключается, по Спенсеру, в следующем.

Различные материальные тела могут существовать в двух противоречивых процессах – в интеграции (т. е. в объединении, слиянии) и в движении. При этом необходимо учитывать, что: 1) к интеграции ведет потеря (точнее, связывание) движения; 2) в свою очередь, при распаде единого тела – то есть при дезинтеграции – входившие ранее в состав его и теперь разъединяющиеся материальные частицы вновь приходят в движение. Именно эти два процесса, находящиеся в антагонизме друг с другом, и образуют то, что Спенсер называет 1) эволюцией и 2) разложением. Разложение (или рассеяние) подразумевает высвобождение движения и дезинтеграцию материи. Эволюция же, напротив, представляет собою процесс объединения, интеграции материи и связывание движения.

Эти процессы эволюции и дезинтеграции Спенсер в своих «Основных началах» иллюстрирует многочисленными примерами процессов перехода самых разнообразных форм материи из однородного (гомогенного) состояния в неоднородное (гетерогенное).

В ходе эволюции совершается перераспределение движения. Скажем, частицы вещества, входившие в состав расплавленной массы планеты, находились в беспорядочном, хаотичном движении. По мере остывания этой массы образовывалась тонкая, но постепенно утолщавшаяся твердая кора. Движения отдельных ее частей – поднятия и опускания, растяжения и сжатия – становились все более упорядоченными, приобретали ритмичнооколебательный характер. То же самое совершалось и с жидкой, и с газообразной оболочками Земли.

Сходные процессы протекают и в живых организмах. Усиление интеграции, разнородности и определенности влечет за собой перераспределение связанного движения (речь идет не только о простейших механических, но и о более сложных формах движения – как любого изменения в пространстве и времени), т. е. энергии и ресурсов, и в конечном счете и составляет то, что именуется развитием функций.

Важнейшим проявлением усиления разнородности выступает дифференциация частей единого целого и выполняемых ими в этих рамках функций. Это достаточно сложное, неоднозначно понимаемое в разных контекстах понятие. В онтогенезе (т. е. в процессе развития индивидуального организма) под этим понимают превращение отдельных, первоначально одинаковых, не отличающихся друг от друга клеток зародыша в объединения специализированных клеток тканей и организма, выполняющие принципиально отличные друг от друга функции. А в филогенезе (процессе исторического развития целого рода организмов) этим термином обозначают расчленение единой большой группы (рода) организмов на множество подгрупп, различающихся по своим функциям (виды), – процесс, называемый видообразованием. Спенсер ввел в социальную теорию понятие социальной дифференциации, применив его для описания универсального для всей общественной эволюции процесса возникновения специализированных институтов и разделения труда.

По мере развития общества, считал Спенсер, комплексы социальных деятельностей, выполнявшихся прежде одним социальным институтом, распределяются между другими – вновь возникшими или прежде существовавшими институтами. Дифференциация представляет собой возрастающую специализацию различных частей общества, создавая тем самым внутри общества все большую гетерогенность.

Например, было время, когда семья обладала вначале и репродуктивными, и экономическими, и образовательными, и отчасти политическими функциями. Однако по мере развития обществ комплексы различных социальных деятельностей, выполнявшихся прежде одним социальным институтом – семьей, становятся разделенными между другими институтами. Во всяком случае, всовременных обществах специализированные институты трудовой деятельности и образования определенно развиваются вне семьи.

Теперь мы вместе со Спенсером можем дать наиболее общее определение того процесса, который называется эволюцией: «Эволюция есть интеграция вещества, которая сопровождается рассеянием движения, втечение которой вещество переходит из состояния неопределенной, бессвязной разнородности в состояние определенной связной разнородности, а сохраненное веществом движение претерпевает аналогичное превращение».

В то же время следует отметить, что, обращаясь к социальной эволюции, Спенсер не согласен с идеей непрерывного и единообразного линейного развития. В соответствии с такой идеей различные дикие и цивилизованные народы должны были бы размещаться на противоположных ступенях одной общей исторической шкалы. Он же считает, что «истина заключается скорее в том, что социальные типы, подобно типам индивидуальных организмов, не образуют известного ряда, но распределяются только на расходящиеся и разветвляющиеся группы».

Вообще эволюционная теория развития включает в себя целый ряд принципов, которые используются в различных формах. Хотя полного согласия по вопросу о сущности эволюционной теории не сложилось, тем не менее можно говорить о двух основных типах эволюционной традиции в социологии. Первый тип постулирует нелинейную, но достаточно упорядоченную прогрессивную природу социальных изменений. Второй тип основан на прямых аналогиях с процессом эволюции растительного и животного мира.

Мощным толчком для появления и бурного развития второго типа эволюционных концепций послужила дарвиновская теория естественного отбора. При этом основные принципы эволюционизма как социальной теории основывались на убеждении, что прошлое человечества в целом и любого отдельно взятого общества можно восстановить. Во-первых, изучая одновременно сосуществующие с индустриальными примитивные общества, а во-вторых – по тем реликтовым или рудиментарным пережиткам и обычаям, которые сохранились в развитых обществах (подобно тому, как палеонтолог по нескольким сохранившимся окаменелым костям восстанавливает облик доисторического монстра). Наиболее последовательных сторонников эволюционной традиции нередко, и видимо, небезосновательно, подвергали критике за несколько вольное обращение с историческими фактами и активное использование метода «ножниц и клея», т. е. за склонность к произвольной подборке примеров из различных эпох и обществ, вырванных из целостного социального контекста.

В наибольшей степени различные теории социальной эволюции господствовали в социологии в конце XIX-начале ХХ веков. Среди них одной из наиболее влиятельных был социал-дарвинизм. Эта доктрина (кстати, практически ничего общего не имеющая с самим Ч. Дарвином и Г. Спенсером) принимала различные формы, но большинство вариантов сводилось к двум основным положениям. Первое положение – в развитии обществ существуют мощные и практически непреодолимые силы, подобные силам, действующим в живой и неживой природе. Второе положение – сущность этих социальных сил такова, что они продуцируют эволюционный процесс (в направлении прогресса) через естественную конкурентную борьбу между социальными группами. Наиболее приспособленные и удачливые группы и общества, выигрывая такого рода борьбу, дают жизнь новым поколениям, обладающим более сильными адаптивными свойствами, и тем самым повышают общий уровень эволюции общества, что выражается в выживании наиболее приспособленных. У некоторых авторов, в особенности у Л. Гумпловича и в некоторой степени у У. Самнера, эта концепция приобретала расовые обертоны: утверждалось, что некоторые расы, обладая от природы признаками превосходства, прямо-таки с неизбежностью призваны господствовать над другими.

Острый спор по поводу правомерности эволюционных теорий не утих и по сей день. Обычно он вращается вокруг проблемы применимости дарвиновских принципов к эволюции человеческого общества, имеющего все же качественно иную природу. В самом деле, если строго придерживаться этих принципов, то мы должны рассматривать общество как некую совокупность элементов (или же свойств), лишенную какой-либо упорядоченности. В природе отбор идет вслепую, стихийно и хаотично отфильтровываются лучшие образцы различных видов живых и неживых существ (лучшие – в смысле наилучшим образом приспосабливающиеся к изменениям окружающей среды). В таком случае и социальная эволюция представляет собой процесс изменений вследствие случайных вариаций и естественного отбора. Конкуренция между людьми, социальными группами, обществами и социальными явлениями ведет к тому, что некоторые типы социальных явлений начинают преобладать, поскольку лучше приспосабливаются (или помогают обществу приспособиться) к изменению условий, а другие, напротив, сходят на нет и отмирают.

Позитивистский социальный эволюционизм был убежден в единообразии действия законов природы в различных мирах – физическом, биологическом и социальном. Принципы развития, по мнению позитивистов, универсальны для всех наук. Г. Спенсер, к примеру, сосредоточился на поисках сходств и всеобщих закономерностей эволюционных процессов. Для него социальная эволюция представляет собой пусть важную, но все же только часть Большой Эволюции, которая изначально представляет собою некий направленный процесс возникновения все более и более сложных форм существования неорганической и органической природы. Обратим внимание, что приведенное выше определение эволюции, данное Спенсером, в принципе универсально: оно применимо и к эволюции неживой материи в астрономических масштабах, и к эволюции биологических организмов, и к эволюции человеческих сообществ. Процесс любой эволюции по Спенсеру состоит из двух взаимосвязанных «подпроцессов»:

¦ дифференциации – постоянно возникающей неоднородности и нарастающего разнообразия структур внутри любых систем;

¦ интеграции – объединения этих расходящихся частей в новые, все более сложные целостности.

Следовательно, и понятие «прогресс» Спенсер, по сути дела, употребляет не столько в интеллектуальном, моральном или оценочном смысле, а скорее в морфологическом, подобно биологам, которые различают «высшие» и «низшие» организмы по степени их сложности.

Естественно, что такого рода трактовки встретили весьма активное противодействие со стороны многих философов, социологов и теологов. Их критическая аргументация была довольно убедительной. В самом деле, социальную эволюцию невозможно прямо калькировать с эволюции биологической. Общество – это не хаотическое, неупорядоченное скопление индивидов. Ему всегда присущи определенные структура и организация. Поэтому вряд ли возможно трактовать социальную эволюцию и вызываемые ею социальные изменения как случайные мутации. Отбор, совершаемый в результате этого процесса, не может носить полностью пассивный характер. Общество состоит из людей, обладающих высшей нервной деятельностью и развитым опережающим отражением, а следовательно, целеполаганием. Другими словами, отбор социальных изменений производится в значительной степени самой социальной средой. Между тем среда эта, как уже было сказано, организованная, она не только производит отбор, но и сама создает нововведения или заимствует их извне, внедряет, апробирует, модифицирует и т. п. Такого рода нововведения, как правило, не являются предметом свободного или случайного выбора, поскольку в значительной степени обусловлены всем ходом предшествующего исторического развития.

Эти критические замечания уже в значительной степени учитывали социологи последующих поколений – Дюркгейм, Ковалевский, Радклифф-Браун. Используя сравнительный подход, они подчеркивали важную взаимозависимость институтов внутри социальной системы. Общество рассматривалось как саморегулируемый организм, потребности которого удовлетворяются определенными социальными институтами. Индивиды же приспосабливают свое поведение к требованиями институтов, сложившихся в этом обществе. Благодаря этому они постепенно приобретают наследственную предрасположенность к определенным типам социального поведения. В чем-то этот процесс, конечно, схож с естественным отбором – в том смысле, что «полезные» обычаи и правила поведения помогают обществу выжить и более эффективно функционировать, что и определяет «положительную», прогрессивную направленность социальных изменений. Поэтому они закрепляются в последующих поколениях подобно тому, как «полезные» (т. е. позволяющие эффективно адаптироваться к изменяющимся природным условиям) физиологические характеристики закрепляются в организме и передаются его потомству.

Абсолютное большинство теоретиков социального эволюционизма убеждены в наличии действующего в обществе интеллектуального и технического прогресса. С наличием же морального прогресса согласны не все эволюционисты. Те, кто разделяет точку зрения о его существовании, принадлежат к течению так называемой эволюционной этики. Они исходят из того, что само наличие морали – это один из важнейших факторов выживаемости общества, поскольку она является основой взаимодействия и взаимопомощи людей. Заметим, что внутри этого течения имели место и разногласия. Одни социологи утверждали, что главное в морально-эволюционном процессе – это своего рода формирование социально-индивидуальной наследственности, когда общество, исходя из потребностей своего развития и эффективного функционирования, навязывает индивидам и социальным группам собственные требования, которые они волей-неволей вынуждены воспринимать и интериоризировать. Таким образом, индивидуальная воля и сознание оказываются как бы исключенными из этого процесса. Другие же доказывали, что подлинная социальная эволюция осуществляется только в процессе морального и рационального выбора. При этом некоторые сторонники первой точки зрения считали, что моральная эволюция вовсе не отменяет борьбы за существование, а лишь смягчает, гуманизирует ее, заставляя чем дальше, тем чаще использовать в качестве орудий борьбы мирные, т. е. моральные средства.

Среди сторонников социального эволюционизма возникали также дискуссии о том, какие из факторов сильнее влияют на процесс эволюции: внутренние или внешние.

Сторонники первой, или эндогенной, концепции считали, что развитие общества объясняется исключительно (или главным образом) решением для данного общества проблем внутреннего происхождения. Таким образом, социальная эволюция во многом уподоблялась органической эволюции, так как шла по тем же стадиям – отбор наиболее приспособленных, передача по наследству качеств, помогающих выжить и адаптироваться, закрепление их в последующих поколениях и т. д.

Приверженцы второй, экзогенной, теории, напротив, утверждали, что основу общественного развития составляют процессы заимствования полезных обычаев и традиций, т. е. распространение культурных ценностей из одних социальных центров в другие. Появилось даже особое течение – диффузионизм (от лат. diffusio – просачивание). В центре его внимания находились прежде всего каналы, по которым эти внешние влияния могли проникать, передаваться, внедряться в данное общество. Среди таких каналов рассматривались завоевания, торговля, миграция, колонизация, добровольное подражание и т. п. Так или иначе, любая из культур (кроме, может быть, искусственно замкнутых, отгородившихся от внешнего мира) неизбежно испытывает на себе влияние других – как более древних, так и современных им. Этот процесс взаимопроникновения и взаимовлияния в социологии называют аккультурацией. Обычно он проявляется в виде восприятия одной из культур (как правило, менее развитой, хотя иногда случается и наоборот) элементов другой. Так, американские социологи в 20-30-х годах нашего века изучали влияние на индейцев и черных американцев продуктов «белой» культуры и пришли к выводу о необходимости выделения двух групп – донорской и реципиентной.

Таким образом, диффузионизм – во многом встречный, взаимный процесс. Так, мы отмечаем, как под воздействием процесса конвергенции (о чем речь пойдет ниже) в развивающиеся общества Азии и Африки вместе с фундаментальными принципами экономики и организации производства проникают многие социальные институты и элементы общей культуры, выработанные западноевропейской цивилизацией, вплоть до господства нуклеарной семьи. Однако разве мы не наблюдаем в большинстве западных обществ повальную моду на целый ряд восточных религиозных культов (тоталитарные секты, например, изначально являются продуктом отнюдь не западной цивилизации), на восточные единоборства, медитацию, стили и направления в искусстве, несущие на себе явный отпечаток восточных традиций. Классический американский джаз, например, сложился в значительной степени под влиянием чисто африканских тенденций в музыке. О японском менеджменте давно говорят как о выдающемся социальном феномене, и делаются попытки перенесения многих его элементов на западную почву.

Между эндогенной и экзогенной концепциями эволюции имеется весьма существенное различие. Эндогенисты ближе к биологической трактовке, так как уподобляют общества и индивидов внутри них конкурирующим организмам, которые стремятся вытеснить и даже по возможности уничтожить друг друга. Диффузия же культуры, по сути, не имеет аналогов в биологической эволюции. Она подразумевает способность «конкурентов» не просто сотрудничать (случаи симбиоза широко известны в растительном и животном мире), но и учиться друг у друга.

Следует отметить, что сегодня влияние эволюционистских теорий в социологии в значительной степени ослабло. Исключение составляет всплеск, который наблюдался среди американских функционалистов в 1950-х и 60-х годах. Это оживление иногда называют неоэволюционизмом. В основе данного течения лежит утверждение о тенденции к утилизации принципов естественного отбора и адаптации, вытекающих из эволюционной теории в биологических науках. Функционализм использовал организмическую модель общества и находил в дарвиновской теории объяснение того, каким образом изменяются и выживают социальные организмы, совмещая эти объяснения с собственными базовыми положениями.

Исходный пункт состоял в утверждении необходимости адаптации обществ к своему окружению. Окружение включает как природную среду, так и другие социальные системы. Изменения в обществе, исходящие из какого бы то ни было источника, обеспечивают базовый материал эволюции. Эти изменения, которые наращивают адаптивную способность общества, измеряемую протяженностью его собственного выживания, отбираются и институционализируются, следуя принципу выживания наиболее приспособленных.

Социологический функционализм определял в качестве основного источника адаптации дифференциацию, т. е. процесс, посредством которого основные социальные функции разделялись и назначались к исполнению специализированными коллективностями в автономных институциональных сферах. Функциональная дифференциация и следующая параллельно ей структурная дифференциация предоставляют возможность каждой функции осуществляться наболее эффективно. При этом антропологические подходы часто ссылались на специфическую эволюцию (адаптацию индивидуального общества к его конкретному окружению), в то время как социологи сконцентрировали внимание на общей эволюции, которая представляет собой эволюцию высших форм в рамках развития человеческого общества в целом. Эта общая перспектива предполагала нелинейное направление изменений и тот факт, что некоторые общества расположены на шкале прогресса выше, нежели другие, – предположения, которых не делали представители специфической эволюции.

Завершая разговор о проблемах теорий социальной эволюции, попытаемся в нескольких словах сказать о перспективах ее дальнейшего развития. Речь идет о переносе акцентов с признания в качестве центрального критерия непрерывно возрастающих производительных сил на проблемы иного порядка. Эти проблемы достаточно тесно связаны с идеями выдающегося русского мыслителя В. И. Вернадского о ноосфере.

Вернадский рассматривает человечество как некую целостность, возникшую внутри биосферы Земли, но приобретающую все большую автономность от нее. Разумеется, автономность эта имеет свой предел, поскольку самоорганизация любого живого вещества (во всяком случае, до поры до времени) имеет своими пределами ресурсы планеты, на которой она обитает. Вернадский усматривает единство эволюции и истории в том, что жизнь, как и человечество, – планетные явления. Живое вещество, преобразуя косное вещество планеты, образует биосферу, человечество же, преобразуя не только косное вещество, но и биосферу (к которой оно само принадлежит), формирует ноосферу.

«Давление» живого вещества на окружающую среду осуществляется через размножение; научная же мысль, создавая многочисленные технологические устройства, по существу, ведет к новой организации биосферы. Будучи частью биосферы, человечество должно соблюдать «правила» включенности вещества в биосферный круговорот. В то же время наличие разума как бы выводит человека из круга непосредственного подчинения этим правилам. Пока человек ощущал себя частью природы, пока мощь его научной мысли и сила ее воздействия на природу были несравнимы с планетарными силами, он мог чувствовать себя частью окружающей природной среды. Сегодня положение существенно меняется прямо на глазах: происходит не только уничтожение отдельных видов животных и растений (а вместе с этим – и нарушение структуры биосферы), но и истощение невозобновимых минеральных и органических ресурсов. Возникает ситуация, названная экологическим кризисом (некоторые ученые мрачно рассматривают его как преддверие экологической катастрофы), ведущим к нарушению гомеостазиса в планетарном масштабе.

Возникает объективная необходимость определить границы этому дестабилизирующему воздействию разума. Однако это может сделать лишь сам разум – путем осознания заданных биосферой параметров, за пределами которых не может осуществляться нормальная жизнедеятельность вообще. Другими словами, то, что «прежде рассматривалось лишь как условия жизни человека – природа и демографический фактор, сегодня превращается в исторические пределы, ограничивающие человеческий разум как геологическую силу».

§ 2. Марксистские концепции социальной революции

Под революцией часто понимается любое (как правило, насильственное) изменение характера правления данным обществом. Однако социологи обычно иронически относятся к такого рода событиям, как coups d"etat (в дословном переводе с французского – государственный переворот), именуя их «дворцовыми революциями». В социологическое же понятие «революция» вкладывается принципиально иной смысл: это происходящее в течение определенного (обычно короткого по историческим меркам) периода времени тотальное изменение всех сторон жизнедеятельности общества – и экономической, и политической, и духовной, т. е. коренной перелом в характере всех социальных отношений. «Дворцовые революции» если и ведут к каким-то существенным социальным изменениям, то они почти всегда относятся исключительно к политической сфере, практически не влияя (или же влияя весьма слабо) на другие области социальной жизнедеятельности.

В социологии не существует теорий, которые претендовали бы на формулировку общих предложений, содержащих истину обо всех революциях – как о современных, так и в общеисторической ретроспективе. Существующие же социологические концепции социальной революции достаточно отчетливо подразделяются на марксистские и немарксистские.

Сразу отметим, что в современной социологии вплоть до недавнего времени доминировали, – как по распространенности, так и по степени влияния – главным образом, марксистские концепции социальной революции. Именно в марксистской теории проводится четкое разграничение между политическими переменами в правлении и радикальными изменениями в жизни общества: вспомним разделение между базисом и надстройкой, о котором шла речь в предыдущей главе. В широком методологическом смысле революция есть результат разрешения коренных противоречий в базисе – между производственными отношениями и перерастающими их рамки производительными силами.

В одной из своих работ, посвященных анализу ситуации в Индии, К. Маркс утверждал, что периодические изменения в правлении, смена королевских династий не могут сами по себе привести к изменению природы общества и характера преобладающего в нем способа производства. Революция же, по Марксу, представляет собой именно переход от одного способа производства к другому, как это имело место, например, при переходе от феодализма к капитализму, происшедшему благодаря буржуазной революции.

Центральным в марксистской теории социальной революции является вопрос о борьбе основных антагонистических классов. Непосредственным выражением упомянутого выше противоречия в экономическом базисе выступает классовый конфликт, который может принимать разнообразные формы – вплоть до самых «взрывных» в социальном смысле. Вообще говоря, в соответствии с марксистской теорией вся человеческая история – это не что иное, как история непрерывной классовой борьбы.

Из двух основных антагонистических классов один всегда является передовым, выражающим насущные интересы и потребности социального прогресса, другой – реакционным, тормозящим (исходя из собственных интересов) прогресс и упорно не желающим уходить с исторической авансцены. В чем состоит задача передового (для данной общественно-экономической формации) класса? Прежде всего, в перехвате исторической инициативы у своего антагониста и в сломе его гегемонии. Сделать это непросто, ведь в «арсенале» господствующего класса – не только экономическая и военная мощь, но также вековой опыт политического правления, а главное – тотальное владение информацией, знаниями, культурой. Следовательно, для выполнения своей исторической миссии передовой класс должен решить как минимум две задачи. Во-первых, ему необходимо получить соответствующие знания, т. е. образование. Здесь в качестве учителей и наставников обычно выступают наиболее дальновидные и мудрые представители старого класса, которые, переходя в стан сторонников передового класса, таким образом, играют роль своего рода Прометеев, похищающих у владык Олимпа божественный огонь и несущих его людям. Во-вторых, передовому классу нужно быть готовым к активному применению насилия, так как старый класс без боя не сдаст своих позиций.

В конце Х1Х века в рамках самого марксизма возникло влиятельное течение, основоположником которого был ученик и соратник К. Маркса Э. Бернштейн. Он решил применить основные положения марксистской теории к анализу тенденций, которые сложились в развитии западноевропейского капиталистического общества на границе двух веков. Основная идея Бернштейна сводилась к следующему: сохранить верность основам марксистских теоретических постулатов, но в то же время «ревизировать», т. е. пересмотреть некоторые радикальные политические выводы из них, касающиеся ближайших и перспективных тактических действий социал-демократов. Такой подход вызвал бурю негодования среди «правоверных» марксистов. Тогдашний лидер германской социал-демократии К. Каутский опубликовал работу под названием «Анти-Бернштейн» (видимо, перекликавшуюся со знаменитым трудом Энгельса «Анти-Дюринг»), в которой, по сути, отлучил Бернштейна от марксизма. Между тем анализ исторических событий с высоты столетия, прошедшего с тех пор, показывает скорее правоту «ревизиониста» Бернштейна, нежели «ортодоксального марксиста» Каутского.

Не будем касаться всех фрагментов этой дискуссии. Отметим лишь те из них, которые имеют непосредственное отношение к теме нашего разговора. Бернштейн усомнился в неизбежности революционного взрыва, который, по Марксу, должен в ближайшее время смести капиталистический строй и установить диктатуру пролетариата. Напротив, считал он, статистические данные о развитии капитализма в Западной Европе свидетельствуют о противоположных тенденциях и показывают, что переход к социализму будет относительно мирным и займет сравнительно долгий исторический период.

Ранние этапы капиталистической индустриализации действительно характеризуются довольно жестким социальным конфликтом и в промышленности, и обществе в целом, и этот конфликт временами угрожал кульминировать в революцию. По мере того как капитализм созревал, конфликты стихали и становились менее угрожающими. Основным социологическим объяснением этого процесса является институционализация конфликта. Предполагается, что одной из причин жесткого характера конфликта было разрушение доиндустриальных социальных связей и нормативного регулирования на заре капитализма. С завершением перехода к зрелой индустриальной эпохе развиваются новые регуляторные и интегративные институты. Институционализация проистекает из отделения и автономии политического конфликта от социального, и первый перестает накладываться на второй. Рост гражданских прав означает, что интересы, которые доминируют в промышленности, больше не управляют политикой. Гражданство также интегрирует рабочих в обществе.

К категории институционализации относится еще один процесс: развитие специализированных институтов для урегулирования конфликтов в промышленности, если уж она отделена от политики. Государство, как своеобразный социальный арбитр, вырабатывает нормы и правила, по которым должны разрешаться противоречия между работодателями и наемными работниками. Коллективные сделки между работодателями и тред-юнионами – это новые функции тех социальных институтов, в рамках которых ведутся переговоры и сглаживаются противоречия между капиталистами и рабочими.

Необходимо подчеркнуть, что свои выводы Бернштейн относил исключительно к развитым индустриальным странам Запада. Это логично вытекало из марксистской концепции, именно в этих странах капитализм как общественно-экономическая формация созрел в более полной мере и создал весомые предпосылки для перехода к более прогрессивному способу производства. В соответствии с логикой самого Маркса социалистическая революция должна была состояться прежде всего в самых развитых странах, ибо «ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия в недрах самого старого общества». Таким образом, строго следуя концепции Маркса, социалистические революции должны были первоначально совершиться в развитых индустриальных обществах Запада – там, где для них в максимальной степени созрели объективные предпосылки. (К слову сказать, и Каутский позднее пересмотрел собственные взгляды на теорию и практику марксизма, за что и получил от Ленина обвинение в ренегатстве.)

Что же должен передать капитализм социализму в качестве базовых элементов дальнейшего развития?

Во-первых, конечно, материально-технический фундамент, огромное вещное богатство. Речь идет не только о высокоразвитой индустрии, высокопроизводительном сельском хозяйстве и накопленных в них передовых технологиях. Немаловажным условием продвижения общества к социализму должен стать также достаточно высокий уровень благосостояния каждого из его членов. Дело в том, что материальная бедность значительной части членов общества будет постоянно порождать стремление к грубому уравнительному коммунизму, который, по словам раннего Маркса, «является лишь обобщением и завершением отношений частной собственности; при этом утверждается всеобщая и конституирующаяся как власть зависть… Грубый коммунизм… есть только форма проявления гнусности частной собственности, желающей утвердить себя в качестве положительной общности».

Во-вторых, новый строй должен унаследовать от капитализма высокоразвитую демократию. Демократия в буржуазном обществе утверждается не по высочайшему повелению, она вполне органично вплетается в ткань всей общественной жизни, образуя естественные объективные условия существования индивида, максимально благоприятную среду для функционирования капиталистических производственных отношений, составляя тем самым неотъемлемый элемент капиталистической цивилизации.

В-третьих, можно говорить еще об одном «базовом элементе» социализма, формируемом капиталистическими производственными отношениями. Пролетариат начинает рассматриваться не только как класс, как мощная политическая сила, но и как совершенно новый тип работника – грамотного, квалифицированного, добросовестного, который просто не способен работать плохо, неряшливо, спустя рукава. Такого работника воспитывает и жесткая капиталистическая система отбора, когда предпочтение всегда отдается более умелому и старательному, и жестокая конкуренция в условиях безработицы, и усиление действия закона перемены труда, и высочайшая техническая культура производства, и многие другие факторы.

Создание всех этих условий перехода от капитализма к социализму (приведенных здесь, разумеется, не полностью) – то есть революционных перемен при переходе от капиталистической общественно-эко-номической формации к социалистической – не может быть делом кратковременного, пусть даже героического периода, оно должно занять целую историческую эпоху. Материальную базу социализма народ данной страны должен сотворить своими руками. Если она будет получена «в подарок», вряд ли это сможет существенно изменить состояние общественного сознания больших масс людей. Не говоря уже о том, что вряд ли такой «дар» сможет поднять «среднюю умелость нации» до требуемого современного уровня. Завоевание правовых и политических свобод, борьба за них должны стать неотъемлемой частью собственной истории: привычку к демократии нельзя обрести, наблюдая по экрану телевизора демократическую жизнь других народов…

Впрочем, и после Ленина многие социологи обращали пристальное внимание на то, что главные революции ХХ века свершались отнюдь не в «центре», а на «периферии» мирового развития, в наиболее отсталых регионах Азии и Латинской Америки. Между тем в «центре» классовые конфликты не прекращались, более того, все интенсивнее кристаллизовались в те формы, которые сегодня получили в социологии наименование институционализации конфликта.

Ленинский тезис и сегодня не потерял своего влияния на социологов марксистской школы. Так, в 1966 году французский социолог Л. Альтюссер настойчиво повторял мысль о том, что революция скорее всего вероятна в самом слабом звене капиталистического общества, ибо там наиболее отчетливо проступают социальные противоречия. Однако основной проблемой для современных марксистских теорий, посвященных революции, является жизнеспособность мирового капитализма, несмотря на очевидное наличие и политических конфликтов, и промышленных забастовок, и экономических спадов. Отсутствие революционных выступлений рабочего класса эти теории объясняют, как правило, уравновешивающей ролью возрастания благосостояния рабочего класса, ростом его гражданских прав, а также мощным воздействием идеологического аппарата капиталистического государства.

Позиции марксистской социологии революции еще более поколебались в связи с известными событиями в нашей стране и в странах Восточной Европы, приведшими, по сути, к краху практики строительства «реального социализма». Однако говорить о полном ее исчезновении с научного горизонта было бы все же преждевременно: очень уж крепко сколочена логическая схема концепции К. Маркса.

§ 3. Немарксистские концепции социальной революции

Социологи-немарксисты также проявляли интерес к проблемам социальной революции. При огромном разнообразии их теоретических подходов можно выделить несколько этапов периодического «волнообразного» нарастания такого интереса.

Первый этап относится к концу XIX – началу XX веков, когда появляется ряд работ таких социологов, как Б. Адамс, Г. Лебон, Ч. Эллвуд и др., которые интересовались прежде всего исследованием проблем социальной нестабильности и социального конфликта и именно через эту призму рассматривали все явления, так или иначе связанные с революцией.

Второй этап связан с сильным всплеском интереса социологов к социальной революции в связи с событиями 1917 года в России: Февральской буржуазно-демократической революцией и особенно – с Октябрьским переворотом и его последствиями как для России, так и для Европы. В этот период появляется даже особое течение, именуемое «социологией революции». Оно тесно связано с именем П. А. Сорокина, который в 1925 году опубликовал книгу под аналогичным названием. В этой работе он весьма аргументированно утверждал, что Первая мировая война и Октябрьская революция, неразрывно связанные друг с другом, явились результатом огромных переворотов во всей социокультурной системе западного общества. При этом он весьма мрачно прогнозировал, что последствия этих исторических событий сулят человечеству еще более серьезные потрясения в не столь отдаленном будущем.

Важным рубежом в развитии социологических концепций революции стали 60-е годы ХХ века. Этот период вообще характеризуется серьезной нестабильностью во всех сферах социальной жизни, при-чем не только на слаборазвитой «периферии», но и в сравнительно благополучном, сытом индустриальном «центре». В эти годы в ряде западных стран произошли крупные социальные конфликты, показавшиеся многим началом новой революционной волны. Озабоченные этим правительства некоторых стран, прежде всего США, выделили крупные субсидии на развертывание исследовательских программ, посвященных изучению причин возникновения революционных ситуаций, социальных сил, втянутых в них, а также прогнозированию возможных последствий такого рода событий. Данные исследования теоретиков «третьего поколения» социологии революции были характерны стремлением к изучению революционных процессов не в глобальном масштабе, а в конкретных регионах и странах.

Попытаемся кратко описать суть некоторых социологических концепций социальной революции немарксистского содержания и предоставим читателю самому судить о том, насколько адекватно они описывают происходящие в обществе процессы.

Теория циркуляции элиты . Одним из основоположников этой теории был итальянский экономист и социолог Вильфред Парето. Он считал, что любое общество делится на элиту (т. е. небольшую группу людей, обладающих наивысшим индексом деятельности в той области, которой они себя посвятили, – прежде всего в управлении) и неэлиту (т. е. всех остальных). В свою очередь, элита включает в себя два основных социальных типа: «львов» – тех, кто обладает способностью к насилию и не останавливается перед его применением, и «лис» – тех, кто способен манипулировать массами с помощью хитрости, демагогии и лицемерия. Процесс периодической смены данных типов у власти образует своеобразную циркуляцию. Такая циркуляция носит естественный характер, потому что «львы» в большей степени приспособлены к поддержанию статуса-кво при постоянных условиях, в то время как «лисы» адаптируемы, инновативны и легче заменяемы. Когда тот или иной тип задерживается у власти слишком долго, он начинает деградировать, если не уступит другому типу, или же не будет рекрутировать в свои ряды тех представителей низших слоев (неэлиты), которые обладают необходимыми способностями (тоже своеобразная «циркуляция», но уже персонального состава данного типа элиты). Эта деградация и создает революционную ситуацию, весь смысл которой, по сути, сводится к обновлению либо смене находящегося у власти типа элиты либо персонального состава ее.

Другими словами, революция происходит тогда, когда не обеспечивается своевременная циркуляция элиты – как горизонтальная, так и вертикальная. Следовательно, одна из основных социальных функций революции заключается в прочищении каналов социальной мобильности. Если не происходит своевременной циркуляции элиты – мирным ли путем, с помощью ли насилия, – общество начинает стагнировать и в результате может просто погибнуть или, по меньшей мере, утратить национальную независимость.

Теории модернизации . Понятие «модернизация» – это, по выражению А. Ковалева, «нечеткий собирательный термин, который за рубежом относят к разнородным социальным и историческим процессам, как исторически сопровождающим индустриализацию в странах развитого капитализма, так и в сопутствующих ей ныне странах „третьего мира“ после крушения колониальной системы». Отсюда возникли некоторые производные термины, используемые в социологических текстах, например: «премодернистский», т. е. относящийся к тому, что имеет место в доиндустриальный период развития, в традиционном обществе; «постмодернистский» – т. е. характерный для обществ, переросших рамки индустриализации и вступивших в постиндустриальный период развития.

Следует отметить, что в течение определенного временного периода теория модернизации в американской социологии была господствующей аналитической парадигмой для объяснения глобальных процессов, посредством которых традиционные общества достигали современного состояния. Понятие модернизации включает в себя несколько составных частей. Перечислим их.

1. Политическая модернизация. Она связана с развитием ряда ключевых институтов в системе государственной власти – политических партий, парламентов, права участия в выборах и тайного голосования, которые поддерживают участие в выработке решений.

2. Культурная модернизация. Она, как правило, порождает секуляризацию и усиление приверженности членов общества националистским идеологиям.

3. Экономическая модернизация. Ее рассматривают отдельно от индустриализации (что возможно только в чистой абстракции) и связывают с глубокими социальными изменениями – возрастающим разделением труда, использованием технических приемов менеджмента, усовершенствованием технологии и ростом коммерческих средств обслуживания.

4. Социальная модернизация. Она связана с растущей грамотностью, урбанизацией и упадком традиционной авторитарности.

Все перечисленные изменения рассматриваются с точки зрения возрастания социальной и структурной дифференциации. В рамках же общей теории модернизации акцент делается на концепции, рассматривающей революцию как кризис, возникающий в процессе политической и культурной модернизации общества. Речь идет о том, что наиболее благоприятная почва для революции создается в тех обществах, которые вступили на путь модернизации, но осуществляют ее неравномерно в различных сферах своей жизнедеятельности. В результате появляется разрыв между растущим уровнем политического образования и информированностью достаточно широких слоев общества, с одной стороны, и отстающими от них уровнями экономических преобразований, а также развитием политических институтов и их демократизацией – с другой. Это и формирует условия для революционного взрыва.

Существуют также концепции, носящие в большей степени социально-психологический, нежели социологический оттенок. Среди них, на наш взгляд, особого внимания заслуживает так называемая теория относительных деприваций (термин «депривация», обозначающий состояние, возникающее вследствие ощущения лишений, обделенности чем-то важным, прежде активнее использовали психологи, нежели социологи). Эта теория была сформулирована американским социологом Тедом Гарром в его книге «Почему люди бунтуют» (Why Men Rebel) на основе обширного анализа исторических данных, а также многолетних (с 1957 по 1963 годы) эмпирических исследований в более чем 100 странах мира. На основе опросов населения этих стран о том, как они оценивают свое прошлое, настоящее и будущее и соотносят его со своим идеалом хорошей жизни, Гарр выработал «меру относительных деприваций». Когда он сопоставил эту меру с масштабами гражданской напряженности в тех же странах в период между 1961 и 1965 годами, он обнаружил сильную связь, подтверждающую гипотезу о том, что чем выше уровень относительных деприваций, тем шире масштабы внутреннего насилия в данном обществе и тем оно интенсивнее используется.

Суть меры относительных лишений состоит в разрыве между уровнем запросов (УЗ) людей и возможностями достижения (ВД) того, чего они желают. В результате могут сложиться самые разнообразные ситуации, но суть их сводится к следующим позициям:

¦ падение ВД при постоянстве УЗ;

¦ возрастание УЗ при постоянстве ВД;

¦ падение ВД при одновременном возрастании УЗ.

Разрыв между УЗ и ВД вызывает в обществе состояние массовой фрустрации и создает чрезвычайно благоприятную почву для политического взрыва, ведущего к беспорядкам и насилию.

Таковы основные подходы немарксистских социологических концепций к объяснению факторов и механизмов социальной революции. Однако существуют и другие концепции социальных революций, о которых мы поговорим в следующем параграфе.

§ 4. Глобальные революции

В современной социологии в рамках вопроса о развитии человеческого общества господствует не столько марксистская концепция последовательной смены общественно-экономических формаций, сколько «триадичная» схема, согласно которой данный процесс рассматривается как последовательное движение отдельных обществ и человечества в целом от одного типа цивилизации к другому – аграрному, индустриальному и постиндустриальному. По мнению многих современных социологов, в том числе отечественных, историческая практика подтвердила большее соответствие такой схемы истине. Так, В. М. Лукин утверждает, в частности, что причиной этого соответствия послужил более логичный выбор исходных позиций: если в догматизированной марксистской схеме за основу брались скорее вторичные моменты – формы собственности, классовые отношения, то в цивилизационной схеме во главу угла была поставлена наиболее фундаментальная структура общественно-исторической деятельности – технология (а это одна из важнейших составных частей производительных сил).

Отметим, кстати, что и в марксистской схеме ядром базиса выступают отнюдь не производственные отношения, а именно производительные силы, т. е. совокупность личностно-квалификационных, технических и технологических факторов данного способа производства. Одним из исходных положений формационного подхода является тезис о том, что производительные силы представляют собой наиболее подвижный, динамичный элемент базиса (именно поэтому они в какой-то исторический период и приходят в противоречие с более громоздкими и инертными производственными отношениями, «перерастая» их рамки). Хотя, увы, «ни сам Маркс, ни последующие марксисты не разработали достаточно универсальным образом технологический аспект общественного производства, несмотря на постоянные утверждения о первостепенной важности этого аспекта».

С 60-х годов ХХ века, начиная с работы У. Ростоу «Теория стадий экономического роста», периодизация исторического развития стала осуществляться при помощи идеально-типологического выделения различных обществ в зависимости от уровня экономического роста и социокультурных условийразличных стран и регионов. В основе этой типологии лежит дихотомия традиционного и современного обществ. Причем второй из выделенных типов сегодня все чаще подразделяется на индустриальное и постиндустриальное общества. Однако, если быть до конца последовательными, традиционное общество, охватывающее огромный исторический период, включающий в себя, в соответствии с формационным подходом, рабовладельческий и феодальный этапы, вряд ли может рассматриваться как «стартовое». В самом деле, насколько правомерно было бы отнести к традиционным обществам, к примеру, племена африканских бушменов, австралийских аборигенов или обитателей других труднодоступных районов, где сохраняются во многом нетронутыми первобытнообщинные отношения? Поэтому нам представляется целесообразным поставить в начало этой цепочки «примитивное общество». Правда, это понятие, пришедшее из эволюционной антропологии, воспринимается и используется в социологии весьма неоднозначно. Тем не менее мы приняли его в качестве исходного и ниже попытаемся обосновать и аргументировать этот выбор, показав более или менее четкие критерии, отделяющие примитивные общества от традиционных.

Переход от одного типа общества к другому совершается в результате глобальной революции определенного типа. Общую схему прогрессивного (восходящего) развития человеческих обществ можно изобразить графически (рис. 21).

Рис. 21. Схема прогрессивного развития человеческих обществ

Как мы уже говорили, под «революцией» в социологии понимают, как правило, протекающее в течение сравнительно краткого исторического периода резкое изменение всех или большинства социальных условий. Однако в истории человечества имели место и революции другого рода. Они, может быть, были и не столь резкими, т. е. происходили не в течение короткого– во всяком случае, сравнимого с жизнью одного поколения– отрезка времени, а могли занимать жизнь нескольких поколений, что в историческом смысле тоже не так уж и много. Однако влияние, которое они оказали на судьбы человечества, было, пожалуй, гораздо более весомым и мощным, нежели воздействие любой социальной революции. Мы ведем речь о коренных переворотах в характере производительных сил, которые можно было бы назвать глобальными революциями. «Глобальными» мы называем их потому, что, во-первых, их развитие не знает национальных границ, протекает в различных обществах, локализованных в разных концах планеты, примерно по одинаковым законам и с одинаковыми последствиями, и, воовторых, эти следствия сказываются не только на жизни самого человечества, но и его природного окружения. Важнейший фактор таких революций – коренное изменение технологий, что указывает на их тесную связь с производительными силами.

Трудно сейчас сколько-нибудь точно назвать хронологическую дату (или хотя бы временной период) начала аграрной революции. Пользуясь периодизацией Г. Моргана и следовавшего за ним Ф. Энгельса, можно было бы указать на среднюю ступень варварства, которая «…на востоке начинается с приручения домашних животных, на западе – с возделывания съедобных растений». Благодаря этим поистине историческим изменениям в технологии человек становится единственным на планете живым существом, которое начинает в какой-то степени выходить из рабского подчинения окружающей природной среде и перестает зависеть от превратностей и случайностей собирательства, охоты и рыбной ловли. Самое главное: «…увеличение производства во всех отраслях – скотоводстве, земледелии, домашнем ремесле – сделало рабочую силу человека способной производить большее количество продуктов, чем это было необходимо для поддержания ее». Австралийский археолог В. Чайлд, который и назвал такую революцию «аграрной» (хотя есть и другой термин для ее обозначения – «неолитическая», указывающий на начало ее в эпоху неолита), считал, что именно благодаря ей совершился переход от варварства к первым рабовладельческим цивилизациям. В результате чего возникло классовое деление общества и появилось государство. Мы не будем слишком подробно рассматривать последствия этого события для всех сфер социальной жизни, однако бесспорно, что они были поистине колоссальными.

Мы не можем знать, когда именно, но, вероятно, достаточно рано – вначале в животноводстве, а затем в растениеводстве – начинается селекционная работа. Во всяком случае, деятельность библейского Иакова по скрещиванию белых овец с черными (ему было обещано его тестем Лаваном вознаграждение и приданое в виде стада овец только с пестрым окрасом) относится уже к весьма высокому уровню такого рода познаний в животноводстве и в чем-то уже предвосхищает современную генную инженерию. Здесь налицо целый ряд параметров научного знания (хотя и на элементарном уровне): и эмпиричность, и эмпирическая проверяемость, и обобщаемость, и другие.

Отметим еще один существенный момент. Все примитивные племена и народы, находящиеся на этапе дикости, в отношении устройства социальной жизни более схожи, нежели отличны друг от друга по условиям своей жизнедеятельности, независимо от того, в какой части света, в какой затерянной местности они пребывают. У них практически одинаковые социальные институты, нравы и обычаи. Они пользуются одними и теми же технологиями и инструментами для добывания пищи. У них очень схожи и представления о мире вокруг себя, и религиозные ритуалы.

Различия начинаются в период зарождения аграрной революции, на переходе от низшей ступени варварства к средней, когда впервые явственно проявляются интеллектуальные возможности человека. И здесь более отчетливо, чем в предшествующие тысячелетия, начинают проступать и различия в природных условиях среды обитания. «Старый свет, – отмечает Ф. Энгельс, – обладал почти всеми поддающимися приручению животными и всеми пригодными для разведения видами злаков, кроме одного; западный же материк, Америка, из всех поддающихся приручению млекопитающих – только ламой, да и то лишь в одной части юга, а из всех культурных злаков только одним, зато наилучшим, – маисом. Вследствие этого различия в природных условиях население каждого полушария развивается с этих пор своим особым путем, и межевые знаки на границах отдельных ступеней развития становятся разными для каждого из обоих полушарий».

Преимущественные занятия того или иного племени или народа каким-то конкретным видом сельскохозяйственного труда создают новый вид разделения труда и накладывают глубокий отпечаток на характер направления развития всей культуры в целом. Скотоводческие племена ведут преимущественно кочевой образ жизни, а земледельческие – все более оседлый. Это создает потенциальные возможности для возникновения у земледельческих народов вначале небольших поселений, а затем и городов как центров культурного и интеллектуального развития.

Укрепление и развитие социального прогресса, достигнутого с помощью аграрной революции, вероятно, заняло у человечества путь длиною в несколько тысячелетий. Отдельные открытия, усовершенствования и изобретения (связанные с техникой и технологией как аграрного, так и промышленного производства), которые совершались на этом пути, разные по значимости и влиянию на жизнь общества, иногда были поистине гениальными, однако в целом это влияние и вызванные им социальные изменения вряд ли можно отнести по их характеру к революционным. И все же эти изменения, постепенно накапливаясь, наряду с социальными изменениями в других сферах жизнедеятельности приводят в конечном счете к следующей глобальной революции.

Если история не сохранила для нас сведений о том, когда и где началась аграрная революция, то время и место начала следующей глобальной революции – промышленной (или индустриальной) можно назвать с гораздо более высокой степенью точности – конец XVIII века, Англия. Ф. Энгельс называет даже год, в который появились два изобретения, ставшие своего рода капсюлем, воспламенителем этой революции, – 1764 год от Рождества Христова. «Первым изобретением, вызвавшим решительное изменение в положении рабочего класса, была дженни, построенная ткачом Джемсом Харгривсом из Стандхилла близ Блэкберна в Северном Ланкашире (1764). Эта машина была грубым прототипом мюль-машины и приводилась в движение рукой, но вместо одного веретена, как в обычной ручной прялке, она имела шестнадцать-восемнадцать веретен, приводимых в движение одним работником».

В том же 1764 году Джемс Уатт изобрел паровую машину, а в 1785 – приспособил ее для приведения в движение прядильных машин. «Благодаря этим изобретениям, которые в дальнейшем все совершенствовались, машинный труд одержал победу над ручным трудом». Эта победа одновременно обозначила старт стремительного и гигантского взлета социального интеллекта в человеческой истории.

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление, чтобы более рельефно показать одну из главных особенностей индустриальной революции, сыгравшей решающую роль во всем дальнейшем развитии человечества. Если спросить любого представителя нашего поколения, кто был изобретателем паровой машины, восемь из десяти непременно назовут Ивана Ползунова: так утверждали все отечественные учебники истории. В самом деле, проект пароатмосферной машины был заявлен И. И. Ползуновым в 1763 году – на год раньше Уатта. Однако судьба сыграла с ним злую шутку: он жил в стране, которой было еще сравнительно далеко до наступления индустриальной революции, и его паровой двигатель так и остался, выражаясь современным языком, лабораторной, экспериментальной моделью. Между тем паровая машина Уатта уже через двадцать лет нашла промышленное применение, а Уатт вместе со своим компаньоном М. Болтоном стал преуспевающим фабрикантом, занявшись серийным выпуском паровых двигателей. Уатт, кстати, вошел в историю не только как талантливый изобретатель (чье имя запечатлено сегодня на каждой электрической лампочке в виде указания на ее мощность в «ваттах»), но и как один из основателей школы «раннего научного менеджмента». Точно так же весь мир знает в качестве изобретателя самолета не В. Можайского, как писали отечественные учебники истории, а братьев Райт. Изобретателем же радио в глазах всего мира (за исключением России) является не Попов, а Маркони.

Показателен и пример с изобретением электрической лампочки накаливания, патент на которую был получен в 1876 году российским электротехником П. Яблочковым. Мало кто знает, что эта лампочка имела ресурс работы менее часа. За доработку ее взялся Томас Эдисон, в результате чего из его лаборатории вышел промышленный образец с ресурсом не менее 6–7 часов и главное – сравнительно недорогой и технологичный в массовом производстве (эти сведения прозвучали в одной из телепередач «Очевидное– невероятное»); стоит ли удивляться, что, по мнению любого болеееменее образованного западного обывателя, изобретателем электрической лампочки является Эдисон.

Данные примеры лишний раз показывают одну из наиболее характерных черт индустриальной революции: она впервые в истории тесно связала промышленное внедрение технических инноваций с экономической эффективностью и тем самым открыла глаза множеству предприимчивых людей на огромное значение интеллектуальной (а значит, в практическом смысле бесполезной, как казалось прежде) продукции. На этих примерах вырисовывается важная социальная закономерность: любой интеллектуальный продукт – будь то техническое изобретение, научная концепция, литературное произведение, идеологическая теория или политическая доктрина – является произведением своей эпохи. Он, как правило, появляется на свет и получает признание почти всегда вовремя: именно к тому времени, когда созреет спрос на него – появятся (и в достаточно большом числе) потребители, т. е. люди, способные оценить его и использовать в своей жизни и практической деятельности. В случае «преждевременных родов» судьба, увы, может «даровать» такому продукту забвение (особенно в тех случаях, когда он не запечатлен на материальных носителях).

Итак, машинный труд одержал победу над ручным трудом. Последовавшие за этим технические, технологические, даже политические и особенно экономические события нарастали поистине лавинообразно, и даже самое краткое, беглое описание их занимает у Энгельса (введение к работе «Положение рабочего класса в Англии») полтора десятка страниц. Мы остановимся на различных характерных особенностях этого процесса в следующей главе, отметив лишь, что к числу важнейших из этих особенностей относится появление фабричной системы, а также резкое возрастание внимания предпринимателей к достижениям научно-технической мысли и достаточно энергичное внедрение этих достижений в производственную практику. Данный процесс повлек за собой довольно быстрое и значительное расширение круга людей, профессионально занимающихся изыскательскими, конструкторскими и технологическими работами. Возросло и внимание к развитию фундаментальной науки, на которую и государство, и частное предпринимательство стали выделять существенное количество финансовых средств.

Закон экономии времени. Большинство социальных последствий промышленной революции «простирается» вплоть до нашего времени и заслуживает, без сомнения, более пристального рассмотрения. Однако внедрение достижений человеческого интеллекта непосредственно в производительную сферу, т. е. в машинное производство, носит весьма противоречивый характер. С одной стороны, машинный труд быстро одерживает окончательную победу над ручным, что в огромной степени снижает стоимость всех производимых продуктов. Потребитель от этого выигрывает в невиданных прежде масштабах. Именно благодаря этой победе промышленная революция дала мощный толчок развитию производительных сил, несоизмеримому со всей предшествовавшей историей. Такая революция и впрямь походит на взрыв. За каких-то полтора века появляются – и притом в огромных количествах – машины, оборудование, станки невероятной мощности и производительности: начинает работать в полную силу закон экономии времени.

Революционный переворот в промышленности характеризуется повышением производительности труда во всех сферах общественного производства. Если на заре индустриальной революции, в 1770 году, производительность технических устройств превышала производительность ручного труда в 4 раза, то в 1840 году – уже в 108 раз.

И речь не только о том, что достигает невиданных прежде высот производительность «живого» труда. Складывается впечатление, что время вообще сжимается до немыслимых прежде пределов. Так, благодаря появлению в массовых масштабах скоростных средств передвижения резко сокращаются казавшиеся прежде бескрайними просторы нашей планеты. И на путешествие вокруг света, занявшее у Магеллана почти три года, герой Жюля Верна Филеас Фогг затрачивает всего восемьдесят дней – и это уже не фантастическая, а вполне реалистическая проза конца XIX века.

В контексте рассматриваемой нами проблемы развития социального и индивидуального интеллекта особое значение имеет резкое возрастание скорости распространения информации и усиление ее циркуляции. Если прежде простое письмо могло годами идти от отправителя к адресату, то теперь эта скорость сравнялась вначале со скоростью средств передвижения вообще, а затем значительно превзошла их благодаря появлению новых средств массовой коммуникации, таких как телеграф, радио, Интернет, сравнявшись практически со скоростью света.

Строго говоря, любой закон должен устанавливать необходимую, устойчивую и повторяющуюся связь между теми или иными явлениями в природе и обществе. Таким образом, вформулировке любого закона всегда должны присутствовать как минимум указания: 1) на те явления, между которыми устанавливается связь; 2) на характер этой связи. Без такого указания, вероятно, нет и самой формулировки закона (чем, на наш взгляд, взначительной степени страдали в недавнее время формулировки «экономических законов социализма»). Закон экономии времениили, как его чаще называют, закон возрастания производительности (производительной силы) труда – можно представить в терминах трудовой теории стоимости: «…чем больше производительная сила труда, тем меньше рабочее время, необходимое для изготовления известного изделия, тем меньше кристаллизованная в нем масса труда, тем меньше его стоимость. Наоборот, чем меньше производительная сила труда, тем больше рабочее время, необходимое для изготовления изделия, тем больше его стоимость» (курсив наш. – В. А., А. К.).

Здесь, как и подобает настоящему закону, налицо указание на каузальную (причинную) связь. Для того чтобы произошли коренные, революционные изменения в росте производительности труда, требуются не менее революционные изменения в средствах труда. Такие изменения, разумеется, не могут произойти без участия человеческого интеллекта, равно как и не могут не вызвать серьезных изменений в самом его качестве. Мы уже видели выше, что прялка с красивым женским именем Дженни, с изобретения которой, собственно, и начинается индустриальная революция, позволяла одному рабочему даже при использовании собственной мускульной силы (ножного привода) производить в течение того же самого рабочего времени в 16–18 раз больше продукции. Соединение же мускульной силы с паровой машиной раздвигало эти границы еще шире. Паровая машина стала, по сути, первым неодушевленным источником энергии, получившим подлинно промышленное использование, если не считать энергию падающей воды и ветра, которые применялись и прежде, но все же в гораздо более ограниченном масштабе. С этого времени и начинается резкое повышение спроса со стороны капитала на интеллектуальную продукцию, она приобретает свою собственную стоимость, удельный вес которой в общем объеме капитала неуклонно возрастает.

Конечно, воздействие накопления разнообразных научных знаний на развитие экономики носит не однозначный и не прямолинейный характер, особенно на этапе первоначального накопления капитала (или, как называет его У. Ростоу, этапе подготовки условий экономического роста). На самом деле переворот в технических и общественных условиях труда влечет за собой неизбежное снижение стоимости рабочей силы, поскольку «таким образом сократилась часть рабочего дня, необходимая для воспроизводства этой стоимости»

1. Более того, внедрение в непосредственный производительный процесс новейших достижений науки и техники на этом этапе приводит не столько к усилению общего умственного развития, сколько в определенной степени к отупению «среднестатистического» рабочего, поскольку в крупной промышленности происходит «отделение интеллектуальных сил процесса производства от физического труда и превращение их во власть капитала (курсив наш. – В. А.)»

2. Как подчеркивает Энгельс: «Пусть фабричные рабочие не забывают, что их труд представляет собой очень низкую категорию квалифицированного труда; что никакой другой труд не осваивается легче и, принимая во внимание его качество, не оплачивается лучше; что никакого другого труда нельзя получить посредством столь краткого обучения, в столь короткое время и в таком изобилии.

Машины хозяина фактически играют гораздо более важную роль в производстве, чем труд и искусство рабочего, которым можно обучить в 6 месяцев и которым может обучиться всякий деревенский батрак».

Правда, подобная ситуация продолжается не очень долго (во всяком случае в преобладающих масштабах), поскольку по мере развития индустриальных обществ постепенно начинает нарастать действие закона перемены труда, которое мы рассмотрим несколько ниже.

Впрочем, закон экономии времени в эту эпоху начинает проявляться не только в лавинообразном росте объема производства самых разнообразных материальных продуктов. Выше мы упоминали о том, насколько сократилось время перемещений между различными географическими пунктами; как, благодаря значительному повышению скорости передвижений и сокращению стоимости этих передвижений на единицу расстояния и времени, стало достижимо для большинства членов общества огромное множество разнообразных точек географического пространства и как стремительно сократилось время передачи информации.

Возрастание скорости циркуляции информации, а с ней – и скорости возрастания социального интеллекта увеличивается быстрее скорости всех остальных процессов, составляющих суть развития и эволюции общества. Таким образом, можно утверждать, что наибольшее влияние закон экономии времени по мере развития индустриального, то есть современного, общества оказывает, по сути дела, даже не столько на возрастание объема производства, массы и номенклатуры материальных продуктов (потребления и производства), сколько на увеличение объема производства и скорости циркуляции интеллектуальной продукции. Именно это и составляет одну из важнейших предпосылок информационной революции и возникновения, в конечном счете, того, что именуют информационным обществом.

Закон возвышения потребностей. Промышленная революция «запустила на полные обороты» и действие ряда других социально-эконо-мических законов (в предшествующие эпохи проявлявшихся весьма слабо). Так, приобретает массовый характер действие закона возвышения потребностей, который раньше функционировал весьма ограниченно – может быть, в пределах очень тонкого слоя состоятельной и культурной элиты общества. Данный закон проявляет себя в эпоху промышленной революции уже в том, что множество предметов, вещей, товаров, орудий труда и наслаждений, которые ранее были доступны лишь богачам (не говоря уже о новых, неведомых прежде и самым богатым людям прошлого), благодаря значительному удешевлению и массовости производства входят в повседневный обиход множества рядовых членов общества.

Закон возвышения потребностей ввел в научную лексику В. И. Ленин в конце прошлого века в своем реферате «По поводу так называемого вопроса о рынках», где он писал: «…Развитие капитализма неизбежно влечет за собой возрастание уровня потребностей всего населения и рабочего пролетариата. Это возрастание создается вообще учащением обменов продуктами, приводящим к более частым столкновениям между жителями города и деревни, различных географических местностей и т. п. …Этот закон возвышения потребностей с полной силой сказался в истории Европы… Этот же закон проявляет свое действие и в России… Что это, несомненно, прогрессивное явление должно быть поставлено в кредит именно русскому капитализму и ничему иному – это доказывается хотя бы уже тем общеизвестным фактом… что крестьяне промышленных местностей живут гораздо „чище“ крестьян, занимающихся одним земледелием и не затронутых почти капитализмом».

Собственно, на такую возможность указывали еще Маркс и Энгельс в первой главе своей «Немецкой идеологии»: «…Сама удовлетворенная первая потребность, действие удовлетворения и уже приобретенное орудие удовлетворения ведут к новым потребностям, и это порождение новых потребностей является первым историческим актом». Вероятно, действие закона возвышения потребностей проявлялось и в предшествующие эпохи, и в обществах традиционного типа. Убеждаясь в удобстве использования новых, неизвестных их предкам, орудий труда и предметов личного потребления, люди быстро привыкают к ним, и всякое их исчезновение из своей жизни или уменьшение уровня их потребления уже рассматривают как снижение самого уровня жизни. (Хотя еще сравнительно недавно не только их предки, но и сами они, не подозревая об их существовании, вполне обходились без таких предметов и при этом ощущали себя в достаточной степени удовлетворенными.) Тем не менее на протяжении эпохи традиционных обществ общий уровень запросов подавляющей части населения остается весьма низким, слабо, почти незаметно изменяясь с течением времени. Многие поколения живут в кругу практически одинакового набора потребностей. Есть основания считать, что этот круг потребностей, скажем, у «среднестатистического» русского крестьянина конца XVIII века вряд ли резко отличался от комплекса потребностей, которым обладал его предок лет триста-четыреста назад. (Кстати, это определялось еще и крайне низким развитием коммуникационных сетей.)

Положение коренным образом изменяется с началом индустриализации. Мы упоминали выше, что основные признаки индустриального общества проявляются в истории системно. Не менее связанную и цельную систему представляет собой и рассматриваемая нами совокупность социально-экономических законов. Так, расширение масштабов действия закона возвышения потребностей вызывается к жизни интенсификацией закона экономии времени: значительно удешевляются вследствие массовости производства многие виды потребительской продукции, на рынке появляется множество неизвестных ранее ее видов. Именно вследствие удешевления товаров первой необходимости удешевляется и стоимость рабочей силы. В то же время совокупность этих процессов ведет к ситуации, которую К. Маркс называет абсолютным обнищанием рабочего класса. Попробуем дать определение этой ситуации.

Относительное обнищание пролетариата понять гораздо проще: оно возникает вследствие того, что темпы прироста доходов рабочего класса отстают от темпов прироста доходов буржуазии. Поэтому хотя в индустриальном обществе вроде бы действительно имеет место рост доходов «среднестатистического» рабочего, темпы этого роста все больше отстают от темпов прибылей, получаемых классом буржуазии. Но как понять сущность абсолютного обнищания? К. Маркс в большинстве случаев прямо связывает его со снижением уровня зарплаты рабочих в сравнении с их же прежним положением. Однако уже Э. Бернштейн спустя всего полтора десятка лет после смерти Маркса подчеркивает как устойчивую тенденцию повсеместный рост доходов рабочего класса в абсолютном выражении. В таком контексте понять суть абсолютного обнищания пролетариата можно лишь следующим образом: темпы роста его доходов отстают от темпов роста его потребностейв количественном, но в особенности в качественном отношениях.

На протяжении жизни одного поколения появляется все больше и больше новых, неизвестных прежде видов потребительской продукции, а главное – они очень быстро превращаются в предметы первой необходимости. Своеобразным символом такого процесса стала деятельность Генри Форда, сформулировавшего в качестве миссиисвоего бизнеса создание автомобиля, доступного среднему американцу (вспомним знаменитую фразу Остапа Бендера: «Автомобиль – не роскошь, а средство передвижения»). Конечно, немалый вклад в развитие этого процесса вносит и реклама, но все же главная роль принадлежит головокружительным темпам роста массового производства, т. е. усилению действия уже известного нам закона экономии времени.

Итак, действие закона возвышения потребностей ведет к тому, что практически во всех слоях индустриального общества стремительными темпами изменяются требования к качеству жизни. И все большее место среди представлений об этом качестве занимают образование и повышение квалификации. На фоне растущего образовательного уровня друзей, сослуживцев, соседей и их детей «среднестатистический» обыватель уже начинает считать нормой получение более полного образования его детьми, повышение собственного образовательного и квалификационного уровня, приобщение его семьи к достижениям культуры и повышение интереса к политике. Таким образом, потребности интеллектуального развития и саморазвития все больше подпадают под воздействие общего закона возвышения потребностей.

Закон перемены труда . Совершенно особое место среди социально-экономических законов занимает закон перемены труда, который можно было бы рассматривать как своеобразную версию «закона возвышения интеллектуальных потребностей». Маркс вводит понятие этого закона в первом томе «Капитала»: «…Природа крупной промышленности обусловливает перемену труда, движение функций, всестороннюю подвижность рабочего… С другой стороны, в своей капиталистической форме она воспроизводит старое разделение труда с его окостеневшими специальностями. Мы видели, как это абсолютное противоречие уничтожает всякий покой, устойчивость и обеспеченность жизненного положения рабочего, постоянно угрожает вместе со средствами труда выбить у него из рук и жизненные средства и вместе с его частичной функцией сделать излишним и его самого… Это – отрицательная сторона. Но если перемена труда теперь прокладывает себе путь только как непреодолимый естественный закон и со слепой разрушительной силой естественного закона, который повсюду наталкивается на препятствия, то, с другой стороны, сама крупная промышленность своими катастрофами делает вопросом жизни и смерти признание перемены труда, а потому и возможно большей многосторонности рабочих, всеобщим законом общественного производства, к нормальному осуществлению которого должны быть приспособлены отношения (курсив наш. – В. А., А. К.)».

Сказанное Марксом может быть конкретизировано в виде следующих основных положений закона перемены труда.

1. Интересы прогрессивного развития общественного производства требуют постоянного приведения характера рабочей силы (образовательного, квалификационного, психологического и т. п.) в соответствие с действующим и быстро изменяющимся организационно-технологическим уровнем производства.

2. Это, в свою очередь, обусловливает необходимость постоянной готовности участников производительного процесса к тому, чтобы привести в такое же соответствие свои знания, умения и навыки как в количественном, так и в качественном (вплоть до смены специальности или даже профессии) отношении – то, что Маркс называет всесторонней подвижностью.

3. Закон этот объективен, то есть действует вне и независимо от воли людей, того, чего они хотят или не хотят, осознают или не осознают – со слепой и даже «разрушительной» силой естественного закона. Отменить, уничтожить или затормозить его действие не дано никому, его можно и должно лишь учитывать, приспосабливаться к нему. Сила данного закона будет действительно разрушительной до тех пор, пока не будут раскрыты его механизмы, а их действие будет направлено в выгодное для субъекта русло производственных отношений.

4. Закон перемены труда вступает в полную силу на стадии появления крупной промышленности (именно «природа крупной промышленности обусловливает перемену труда») и по мере развития индустриальной, а затем и научно-технической революции заявляет о себе все более мощно. В наибольшей степени проявление и характер действия данного закона зависят, главным образом, от уровня производительных сил, поскольку в нем отражаются именно характер и темпы их развития.

5. Действие этого закона, как никакого другого, стимулирует развитие интеллекта – и прежде всего индивидуального. Данное развитие, по выражению Маркса, «как вопрос жизни и смерти», который ставит такого рода задачу: «…частичного рабочего, простого носителя известной частичной общественной функции заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности (курсив наш. – В. А., А. К)»

Отметим, что процесс перемены труда осуществлялся и до индустриальной революции. Но есть ли основания утверждать, что он подчинялся действию закона перемены труда – во всяком случае в том контексте, в каком он сформулирован у Маркса? Скажем, до вторжения капиталистических отношений в сельскохозяйственное производство крестьянину приходилось поневоле быть попеременно и агрономом, и животноводом, и плотником. Однако этот круг занятий был достаточно четко очерчен, и за пределы его крестьяне не выходили из поколения в поколение. Следовательно, значение перемены труда, определяемое законом, о котором мы ведем речь, относится далеко не ко всякой смене видов деятельности одним и тем же индивидом.

Таким образом, человеческое общество в результате промышленной революции переходит в качественно иное состояние, именуемое индустриальной цивилизацией. Скорость социальных изменений увеличивается в колоссальной степени: их качество и объем резко возрастают, а время, в течение которого они протекают, сокращается до полутора-двух столетий.

Впрочем, объективность требует обратиться и к негативным последствиям индустриальной революции. Нравится нам это или нет, но один из основных принципов диалектики гласит, что за все приходится платить. Наряду с бесспорными благами, которые принесла человечеству промышленная революция, появились на свет (и тоже в колоссальных объемах) орудия смерти, чья «производительность» также подпала под общее действие закона экономии времени. Да, в сущности, и сами блага оказались не так уж и бесспорны: стимулируя производство все больших и больших объемов продуктов и товаров, вырабатывая у потребителя привычку к благам и стремление к приобретению все большего их количества, эпоха промышленной революции подвела человечество к порогу катастроф планетарного масштаба. Если даже отвлечься от вполне реальной опасности самоуничтожения в термоядерном пожаре, то уже становится невозможным закрыть глаза на то, как ненасытный молох индустрии требует для своего пропитания все большего количества ресурсов – сырьевых и энергетических.

И человек, вооруженный орудиями огромной мощи, прилагает напряженные усилия, чтобы прокормить этого молоха, рискуя подорвать саму основу собственного существования – природу. Другими словами, именно результаты промышленной революции заставляют поновому взглянуть на сущность социальнооисторической эволюции, о чем мы и вели речь в первом параграфе данной главы.

В то же время возрастающий дефицит всех видов сырья, энергии (и даже – в определенном смысле – человеческих ресурсов), видимо, и послужил одним из главных факторов, обусловивших возникновение и развитие третьей из рассматриваемых нами революций – информационной. Уже первые ее плоды ощущаются как подлинное благо.

Та часть человечества, которая проживает в странах, попавших в сферу влияния этой революции, кажется, навсегда избавилась от страха перед призраком голодной смерти, так долго маячившим на историческом горизонте (вспомним зловещего провидца Мальтуса!). Население этих стран в изобилии обеспечено продуктами первой необходимости (как, впрочем, и второй, и третьей). Но главное, пожалуй, даже не в этом. Наука, которая раньше была скорее бесполезной роскошью, нежели реальной необходимостью, превратилась в действительно производительную силу общества и поэтому стала рекрутировать в свои ряды все большее число людей. Доля населения, профессионально занятого наукой, растет. Аэто, в свою очередь, требует и соответствующего информационного обеспечения. Впрочем, научноотехническая революция второй половины двадцатого столетия расширяет материальные возможности для такого обеспечения. Если промышленная революция прежде всего «удлинила руки» человека, во много раз нарастила его мускульную мощь, то научноотехническая революция существенно расширила возможности человеческого интеллекта, создав машины, приспособления и приборы, практически неограниченно увеличившие емкость памяти и в миллионы раз ускорившие элементарные процессы переработки информации.

Это и создало предпосылки к тому, чтобы на мир обрушилась информационная революция. Завершив к началу 800х годов ХХ века массовое обновление основных фондов (ориентированное главным образом на цели энергоо и ресурсосбережения), экономика наиболее развитых стран сместила главный акцент на автоматизацию и компьютеризацию всех производственных процессов, в том числе и управления. Основой этого процесса становится электронная информация и развитие на ее базе автоматического производства. Если попытаться сформулировать суть одного из важнейших аспектов этой революции, то он, видимо, состоит в том, что именно она превращает информацию (практически любую!) во благо, доступное для массового потребления – подобно тому, как промышленная и научно-техническая революции делают массово доступными материальные блага. Владение и пользование знаниями перестают быть привилегией избранных.

Зародышем, из которого пятьсот с лишним лет спустя вызрела информационная революция, был печатный станок Иоганна Гуттенберга. До этого времени обмен информацией был очень слабым, а сведения и знания просачивались к человеку, что называется, по разрозненным каплям. Знания, умения и навыки передавались главным образом устно и «вприглядку» – от отца к сыну, от учителя к ученику, от поколения к поколению. Чтение, т. е. процесс получения информации через материального посредника, носителя этой информации, зафиксированной в знаковой системе, было уделом сравнительно небольшой части человечества. Объективно, помимо прочих причин (таких, например, как дороговизна материала – вплоть до появления сравнительно дешевой бумаги), широкому распространению грамотности препятствовала слишком низкая производительность труда переписчиков книг. Стоит ли говорить, что манускрипты и инкунабулы являются раритетами не только сегодня, но и были таковыми в саму эпоху их изготовления. Именно печатный станок помог соединиться информационным каплям в ручеек – поначалу слабый, тонкий, но с течением столетий превратившийся в полноводную реку.

Информационная революция направлена на то, чтобы разрешить это глобальное противоречие: с одной стороны, научно-техническая революция вследствие того, что усилилось действие закона перемены труда, резко повысила спрос на знания; с другой стороны, огромная масса населения даже в развитых странах оказывается просто не в состоянии освоить в требуемом объеме колоссальную массу информации (добытой, отметим, другими), одновременно все более остро нуждаясь в ней.

Опираясь на сказанное, можно сделать некоторые общие выводы относительно того места и значения, которые имели глобальные революции в истории человеческого общества. Бесспорно, все они имели интернациональный общечеловеческий характер и неотвратимо распространялись по земному шару. Э. А. Араб-Оглы отмечает, что «каждый из этих революционных переворотов в развитии производительных сил общества был прологом новой эпохи во всемирной истории и сопровождался глубокими необратимыми изменениями в экономической деятельности общества. Каждая революция порождала новые отрасли общественного производства (сначала сельское хозяйство, затем промышленность, а теперь сферу научно-информационной деятельности), которые со временем превращались в доминирующие, и общество начинало уделять им очень много сил и внимания».

Социальные последствия, общие для всех глобальных революций, можно было бы свести к следующим основным моментам.

¦ Каждая глобальная революция вела к резкому, многократному возрастанию производительности человеческого труда в сравнительно короткие – по сравнению с предшествовавшим периодом социально-исторического развития – сроки.

¦ Все глобальные революции сопровождались огромным ростом материального, вещного богатства общества.

¦ В ходе глобальных революций существенно углублялось разделение труда, возникало множество качественно новых видов профессиональной деятельности. Как результат этого – возникало массовое перемещение населения из традиционных в новые отрасли материального и духовного производства.

¦ В ходе технологических революций многие виды занятий, считавшихся прежде бесплодными и праздными, превращались в наиболее продуктивные и значимые.

¦ В результате глобальных революций происходили глубокие изменения в образе жизни людей.

¦ Каждая из глобальных революций вела в конечном счете к возникновению нового типа цивилизации.

1. В большинстве социологических концепций социальная эволюция рассматривается как восходящеедвижение – как переход от простого к сложному. Эволюция противопоставляется также противоположному ей процессу разложения (дезинтеграции). По мере развития общества, как считал Г. Спенсер, комплекс социальных деятельностей, выполнявшихся прежде одним социальным институтом, перераспределяется между другими вновь возникшими или прежде существовавшими институтами. Дифференциация представляет собой возрастающую специализацию различных частей общества, создавая тем самым внутри общества все большую гетерогенность. Г. Спенсер дает универсальное и наиболее общее определение эволюции: «Эволюция есть интеграция вещества, которая сопровождается связыванием движения, в течение которой вещество переходит из состояния неопределенной, бессвязной разнородности в состояние определенной связной разнородности, а сохраненное веществом движение претерпевает аналогичное превращение».

2. Важнейшим проявлением усиления разнородности выступает дифференциация частей единого целого и выполняемых ими в этих рамках функций. Спенсер ввел в социологию понятие социальной дифференциации, применив его для описания универсального для всей общественной эволюции процесса возникновения специализированных институтов и разделения труда.

3. Среди сторонников социального эволюционизма имели место дискуссии о том, какие из факторов сильнее влияют на процесс эволюции: внутренние или внешние. Сторонники внутренних факторов, или эндогенной эволюции, считали, что развитие общества объясняется главным образом влиянием на него причин внутреннего происхождения. Приверженцы внешних факторов, или экзогенной эволюции, напротив, утверждали, что основу общественного развития составляют процессы заимствования полезных обычаев и традиций, распространения культурных ценностей из одних социальных центров в другие.

4. В современной социологии вплоть до недавнего времени доминировали главным образом марксистские концепции социальной революции. Согласно их точке зрения революция в методологическом смысле есть результат разрешения коренных противоречий в базисе – между производственными отношениями и перерастающими их рамки производительными силами. Центральным в марксистской теории социальной революции является вопрос о борьбе основных антагонистических классов.

5. В социологии выделяют ряд наиболее известных и влиятельных немарксистских социологических концепций социальной революции. Теория циркуляции элит (В. Парето) утверждает, что главная задача революции состоит в «прочистке» горизонтального и вертикального каналов мобильности, поскольку без периодической смены властной элиты и качественного изменения ее состава нормальное функционирование общества невозможно. Теория модернизации в качестве фактора революции делает акцент на разрыве между растущим уровнем политического образования и информированности достаточно широких слоев общества, с одной стороны, и отстающими от них реальными уровнями экономических преобразований, а также развитием политических институтов и их демократизацией – с другой. 6. В соответствии с рядом современных социологических теорий можно указать на три глобальные революции, ядром которых является коренное изменение технологий, что указывает на их тесную связь с производительными силами. Аграрная революция ведет к переходу от примитивного общества к традиционному. Индустриальная революциятрансформирует аграрное общество в индустриальное. В ходе ее резко усиливается действие трех социально-эко-номических законов: закона экономии времени, закона возвышения потребностей, закона перемены труда. Происходящая на современном этапе общественного развития информационная революция преобразует индустриальное общество в постиндустриальное.

Контрольные вопросы

1. Как звучит определение эволюции, данное Г. Спенсером?

2. Каковы основные положения социал-дарвинизма?

3. В чем состоят основные различия эндогенного и экзогенного подходов к описанию процесса социальной эволюции?

4. Что такое аккультурация?

5. В ходе социальной революции в чем состоит задача передового – для данной общественно-экономической формации – класса?

6. В чем состоит сущность институционализации конфликта?

7. В чем заключается основная идея теории циркуляции элит?

8. Что выступает в качестве главного фактора всех глобальных революций и каковы общие последствия таких революций?

9. Какие два изобретения можно рассматривать в качестве «спускового механизма» индустриальной революции?

10. Перечислите три социально-экономичских закона, которые начинают функционировать «в полную силу» в ходе индустриальной революции.

1. Вернадский В. И. Размышления натуралиста. Кн. 2. – М., 1977.

2. Гумилев Л. Р. Этногенез и биосфера земли. – М., 1993.

3. Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор. – М.-Л., 1959.

4. Козлова М. С. Экологический смысл эволюции человека // Человек. – 1998. № 4.

5. Ленин В. И. О лозунге «Соединенных штатов Европы» // Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26.

6. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К, Энгельс Ф. Собр. соч., 2-е изд. Т. 13.

7. Розе Г. Прогресс без социальной революции? – М., 1985.

8. Соарес К. Общество в процессе изменения // Социологические исследования, – 1991. № 12.

9. Современная западная социология: Словарь. – М., 1990.

10. Спенсер Г. Основные начала. – СПб., 1897.

11. Сорокин П. А. Социология революции // Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. – М., 1992.

12. Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // В кн.: Американская социологическая мысль. – М., 1994.

13. Тайлор Э. Б. Первобытная культура. – М., 1989.

14. Туровский М. Б., Туровская С. В. Концепция В. И. Вернадского и перспективы эволюционной теории // Вопросы философии. – 1993. № 6.

15. Фадеева Т. М. Социальная революция и традиции // Социологические исследования. – 1991. № 12.

16. Энгельс Ф. Предисловие к работе Положение рабочего класса в Англии // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., 2-е изд. Т. 2.

В 1858 году Ч. Дарвин и А. Р. Уоллес высказали мысль, что существующие виды не были созданы независимо друг от друга и не являются неизменными, но каждый вид, постепенно изменяясь, со временем может дать начало новому виду. То, что виды не постоянны, а изменяются или эволюционируют, не было новой точкой зрения. Однако новой была гипотеза, что естественный отбор - необходимый процесс, управляющий этими изменениями и контролирующий их. Концепция Дарвина построена на признании объективно существующих процессов в качестве факторов и причин развития живого. Он объяснил объективно существующую целесообразность в строении и функционировании организмов, их взаимную приспособленность друг к другу. В основе дарвиновской триады лежат изменчивость, наследственность и естественный отбор.

Изменчивость

Первым звеном дарвиновской триады является одно из важнейших свойств живой природы - изменчивость, т.е. разнообразие признаков и свойств у особей и групп особей любой степени родства. Двух одинаковых особей в природе не найдешь, даже в потомстве одной пары родителей особи всегда будут отличаться. Дарвин обращает внимание на большое разнообразие сортов растений и пород животных, предками которых является один вид или ограниченное число диких видов.

Изменчивость - это любые проявления неопределенности, стохастичности (случайности). Они составляют естественное содержание всех процессов микромира, но имеют место и на макроуровне. Изменчивость лежит в основе функционирования всех механизмов нашего мира на любом уровне его организации.

Наследственность

Следующим свойством живых систем после изменчивости является наследственность - свойство родителей передавать свои признаки потомкам, следующему поколению. Это свойство не абсолютно: дети никогда не бывают точными копиями родителей, но кошка приносит на свет всегда только котят, а из семян пшеницы вырастает только пшеница. В процессе размножения от поколения к поколению передаются не признаки, а код наследственной информации, определяющий лишь возможность развития будущих признаков в определённом диапазоне. Наследуется не признак, а норма реакции развивающейся особи на действие внешней среды.

Естественный отбор

В некоторых случаях выживаемость вида обеспечивается массовостью потомков (рыба луна выметывает более 300 млн. икринок, из которых выживает несколько особей). В других случаях проявляется забота о потомстве, что приводит к большей выживаемости.

Три основные формы борьбы за существование:

межвидовая;

внутривидовая;

борьба с неблагоприятными условиями среды.

В настоящее время учение о естественном отборе пополнено новыми фактами, развито множество новых подходов. Понятие "естественный отбор" относится к фундаментальным понятиям не только эволюционного учения, но и всей биологии. С точки зрения биологии, выживает сильнейший, наиболее приспособленный.

Различают три главные формы отбора:

движущий;

стабилизирующий;

деструктивный.

При движущем, или центробежном , отборе большую вероятность оставить потомство имеют особи, изменившиеся по каким-нибудь признакам по сравнению со средней для данного вида нормой. Отбирается один тип отклонения от нормы. Так появляются на свет более устойчивые к антибиотикам бактерии, более быстрые зайцы, засухо- и морозоустойчивые растения. Это путь возникновения новых видов, лучше приспособившихся к условиям внешней среды, чем виды-родители.

Стабилизирующий, или центростремительный, естественный отбор сохраняет в популяции среднее значение признаков (норму) и не пропускает в следующее поколение наиболее отклонившихся от этой нормы особей. Это путь сохранения видов неизменными.

При деструктивном (деструкция - нарушение нормальной структуры чего-либо), или разрывающем, отборе отбирается не один, а несколько признаков отклонения от нормы (два или больше). Это путь дробления предкового вида на дочерние группировки, каждая из которых может стать новым видом. При этом единый прежде вид распадается на группировки (расы, формы), отличающиеся морфологически, по времени размножения или же по предпочитаемой пище. Человек применяет деструктивный отбор, выводя мясные и молочные породы рогатого скота, разные породы собак, сорта культурных растений и т.п.

Механизмы эволюции базируются на адаптациях (приспособление организмов к окружающей среде) и катастрофических явлениях.

Главная особенность катастрофических механизмов -неопределенность будущего, которая является следствием того, что будущее состояние системы при переходе ее характеристик через пороговое состояние определяется, прежде всего, случайностью, а она присутствует везде.

Принцип А. Пуанкаре. Закон дивергенции

Смысл принципа А. Пуанкаре состоит в том, что если эволюционный поток выходит на перекресток - пересечение нескольких каналов эволюции, - возникает несколько вариантов дальнейшего развития эволюционного процесса. Характер развития качественно меняется и этих вариантов столько, сколько каналов эволюции выходит на перекресток. Выбор канала непредсказуем и неопределен. Какова будет новая организация системы - предсказать невозможно в принципе, так как выбор канала зависит от тех случайных факторов, которые неизбежно присутствуют в момент выхода системы на перекресток каналов эволюции.

Эволюционная концепция в биологии успешно прошла испытание временем, воплотилась в современную теорию эволюции и является фундаментом всех биологических наук.

В предыдущей главе мы рассматривали тему по цепочкам дис-позиторов, взяв за основу цепочки по владению. Но можно стро­ить диспозиционные связи по изгнанию, падению, экзальтации, вражде и дружбе, нейтрали.

Когда мы вплотную начали работать с цепочками диспози-торов, то поняли, что вышеописанное по поводу силы планет обре­тает наиболее важный смысл, если мы начинаем осознавать, что в этих диспозиционных связях отражен в полном объеме процесс нашего развития.

Владение

Ч. 3. Цепочки диспозиций как эволюционный путь развития человека. 37

Если посмотреть на нейтраль как на центр, вокруг которого формируется наша психика (рис.7), то можно увидеть, что самым внешним проявлением ее является ось «владение - изгнание», а самым внутренним - «дружба - вражда».

Ось «экзальтация - падение» выступаеткак ступенька в пере­ходе от внешнего слоя к внутреннему, - самому близкому к нейтрали.

В соответствии с этим можно предположить, что ось

- «владение - изгнание» описывает наше проявление в материальном мире;

- «экзальтация - падение», - в духовном мире;

- «дружба - вражда», - на пути ученичества;

- «нейтраль» - соответствует миру Божественному.

Сила каждой планеты в определенной ситуации проявляется по разному. Одна и та же планета на разных уровнях развития дей­ствует тоже по разному. Сознательная работа с цепочками диспози-торов открывает человеку огромные возможности в использовании самых сильных сторон планет своего гороскопа.

Определив статус каждой планеты для какого-точеловека, мож­но сказать, какое место она занимает в сфере его психикии, исходя из этого, наметить его путь развития по функциям каждой из них.

Статус планеты с оценкой 0 и 6 баллов говорит о том, что в материальном мире человек может опираться именно на эти пла­неты: шестибальные планеты дают опору на сознательном уровне, а планеты с оценкой ноль баллов - на бессознательном, внутрен­нем уровне души. Функции этих планет проще всего отработать по цепочкам владения и изгнания соответственно. Цепочки по вла­дению и изгнанию отражают привычное проявление человека в повседневной жизни, представляющее естественное течение пси­хологического процесса. При этом психический блок по владению, в отличие от блока по изгнанию, срабатывает на внешнем плане, а не на внутреннем.

Обе эти цепочки характеризуют естественное проявлениенашей психикина сознательном и подсознательном уровнях. Включение одногоблока влечет за собой автоматически включение другого.

Это обстоятельство можно использовать для усиления слабых мест в нашей психике и развития сильных; - это огромное поле деятельности для экспериментов.

Зная мотивы, запускающие определенные цепочки, можно проследить путь получения результата, увидеть этот результат и проанализировать его.

А что такое мотивы? Это силы, заставляющие нас двигаться, действовать, - это наши желания, потребности, цели, идеалы. Вера...

Именно эти силы толкают нас к действию. От силы мотива, от ее направленности зависит реализация, качество результата.

Истинность мотива предопределяет результат.

В цепочках диспозиторов источниками мотивов являются пла­неты, стоящие в самом начале цепочки, они и будут генерировать наши предпочтения.

Понятно, что каждая планета рождает свою собственную, близкую ей по духу мотивацию. Она вкладывает в нас силу, соответ­ствующую своему характеру

Ведущий мотив Луны, например, - это потребность в безопа­сности, защищенности, забота о ближнем.

У Солнца - любовь к творчеству, стремление к познанию-

Для Меркурия важно захватить внимание своего партнера, пообщаться с ним, узнать что-то новенькое.

У Венеры тоже - большое желание пообщаться, но она жаждет теплого общения, - не для того, чтобы что-то узнать, а для того. чтобы «погреться». Венералюбит красивые вещи, вкусно покушать - это ее стимулы к действию.

Для Марса на первом месте - жажда деятельности, подвиж­ность, активность.

Юпитер в первую очередь настроен на успех, известность, славу, у него страстное желание развиваться, это может быть инди­видуальный или социальный рост или просто стремление к реали­зации темы заработков, активизации темы бизнеса, политического с амоутв ерждения.

Сатурн сильнее всего ориентирован на стабильный организо­ванный стиль жизни, поэтому все его мотивы сводятся к тому, что-

бы это осуществить. Желание упорядочить, уложиться в определен­ный промежуток времени, создать запас - в соответствии с этим он и формирует наши желания.

Один из самых сильных мотивов Урана: потребность в незави­симости, жажда перемен - все устоявшееся, прочное рождает в человеке скуку, недовольство.

Для Нептуна важно желание расслабиться, раствориться, сбросить напряжение.

Для Плутона, как и для Марса, велика потребность в действии, он реализует принцип проявления в человеке Высшей воли. Кол­лективная воля Плутона обладает силой, сметающей на своем пути все, что не соответствует его природе.

Мотивы человека по Плутону могут базироваться на цели-тельских и магических способностях, на умении трансформиро­вать не только свою энергию, но и энергию других людей (лечение по Плутону предусматривает в первую очередь приведение энергий больного в порядок).

Плутоническая энергия - самая сильная из тех, что имеются в обычном физическом проявлении. Поэтому часто при неготовности человека принять ее и работать с ней она вызывает перенапряжен­ность во всех сферах, с которыми соприкасается Плутон.

Таким образом, наши стремления, опасения, страхи (наши мотивы) рождают наши действия, которые в конечном счете при­водят нас к определенному результату 7 .

Познав устройство своей психики, мотивы, запускающие ее деятельность и, видя полученный результат, можно проанализи­ровать работу каждого элемента в отдельности, понять при этом механизм регулировки каждого параметра. Изменяя сигналы на входе, регулируя отдельные параметры цепочки, включив обратную связь, мы сможем добиться необходимого результата на выходе.

Рычагами регулировки являются импульсы на входе диспо-зициоиных схем, т.е. мотивы, приводящие нашу психическую деятельность в движение.

По проявлению конечного диспозитора можно судить о резуль­татах проводимого эксперимента. В диспозиционных связях зало-

жена и внутренняя регулировка каждого элемента схемы.

Если взять элементы схем попарно, то можно убедиться в том, что диспозитор любой пары является ключиком для раскрытия свей половины.

Диспозитор Луны, например, отвечает за наш рост, за наше развитие, за то, как мы приспосабливаемся к повседневной жизни, как мы адаптируемся в обществе, и совсем не безразлично, что за планета является ее диспозитором.

Если Луна в Скорпионе, то ответственность за развитие души. за ее естественный рост, за ее изменения в восходящем направле­нии несет Плутон (диспозитор Луны),И, если человек не находит средств для гармоничных с ним взаимоотношений, т.е. своими дей­ствиями он не может вписаться в условия Космических сил, то развитие может пойти не по восходящему направлению, а по нисходящему, что несомненно приведет к плачевным результатам. Нисходящее направление с точки зрения Божественных сил проти­воестественно. С лунным диспозитором связаны и скрытые мотивы поведения человека-

Диспозитор Солнца отвечает за витальность человека, за его силу духа, за творческое начало в нем.

Диспозитор Марса отвечает за активность человека, за его действия. Например, Марс в знаке Тельца, означает что он выбрал себе для общения Венеру (СГ ->9), таким образом Венера является диспозитором Марса. Марс в этом случае будет выполнять желания Венеры, т.е.Венера будет задаватьМарсу активность.

В знаке Стрельца Марс будет выполнять заказ Юпитера (СГ -> ^), и эти заказы будут отличаться.

В первом случае действие человека будет определяться его личной системой предпочтений, желаний, а может и капризов (это зависит от статуса самой Венеры), во втором - большая ориентация на социальный успех, на систему предпочтений окружающего мира и большая зависимость от статуса Юпитера.

В любом случае Марс - это исполнитель, заказывает же му­зыку диспозитор: в первом случае - Венера, во втором - Юпитер.

Диспозитор несет ответственность не только за развитие своей

пары- он также отвечает и за то, как складываются отношения в ней.

Говоря о сильном влиянии диспозитора, нельзя упустить и обратного воздействия, - влияния диспозиционной пары на своего управителя. В связке Марс-Венера Марс, выполняя желания Ве­неры. своими действиями корректирует и Венеру, оказывает на нее действенное влияние.

Очень интересно в системе диспозиционных связей смотрится взаимная рецепция. Получается очень сильная диспозиционная связь-в которой обе планеты выступают в поддержку друг друга: одна яв­ляется опорой для другой. Взаимная рецепция рождает устойчивые мотивы и реакции, связанные с взаимодействием этой пары планет, /^,_г\ Взаимная рецепция Солнца и Марса, например- гово- - "- рит о творческой волевой самостоятельности человека,

которая будет поддерживать его витальность и активно наставлять на духовный путь.

Взаимная рецепция Меркурия и Луны может зало-^^Э. жить основу для интенсивного развития души под воз­действием интеллекта и развития интеллекта через опыт души. Обычно это очень хороший показатель роста, но часто этот потенциал человеком не используется.

В наше время человек стал врагом самому себе, поэтому даже явно позитивную связь он может превратить б негатив, В этом случае в характере человека взаимная рецепция может дать некую порочность или зацикленность на чем-то, что будет блокировать стремление к развитию," взаимная рецепция при этом может превратиться в мертвую зону с постоянным обменом и трудной коррекцией,

Диспозиционные связи - проводники, связывающие отдель­ные элементы (планеты) психики. Они организуют связь во всех видах диспозиционных цепочек. Поэтому рассмотренная выше взаимная рецепция планет, может характеризовать не только связь по владению, но и все остальные цепочки... Толькоих трактовка будет немного другой. Диспозиционная связь между диспозитора-ми, находящимися во взаимном изгнании, напрмер, Луна в Козе-

роге, а Сатурн - в Раке: Ч-^Э может способствовать наруше-

нию внутренней стабильности, возникновению дисбаланса, тре­вожности, которые могут привести к внутренней закомплексован­ности. застою и угнетенности. Планеты поддерживают друг друга, но на бессознательном уровне, и проявиться это может в варианте «против кого будем дружить». Зная подобные тонкости, можно лег­ко избежать многих неприятностей.

Освоив материальную жизнь, научившись удовлетворять по­требности своего физического тела, человеку необходимо обратить внимание на развитие своей души.

Главная роль в переходе от материального мира в духовный отведена планетам, значимость которых оценивается в I и 5 баллов. Опорой на данном этапе служат планеты именно с таким статусом. Но сознательный переход чаще всего затруднен, - человек застре­вает в материальном мире настолько, что вытащить его оттуда мо­жет только какой-то кризис. Дтя перехода в духовный мир стано­вится необходимой трагическая ситуация; которая готовится в рас-счете на то, чтобы развернуть человека в другую сторону, вытащить его из состояния застоя. Поэтому ось духовного возрождения часто называют осью кризисов.

Изменения в направлении движения от материального к ду­ховному находят отражение в цепочках по вышеупомянутой оси, Естественное проявление на внешнем плане представлено при этом цепочкой экзальтации, на внутреннем, - цепочкой падения.

Она направляет человека на путь ученичества, чтобы прибли­зить его к Божественному миру, где его цельность определяется наличием гармонии между иньскими и янскими энергиями.

Опорой при переходе на путь ученичества служат планеты, статус которых оценивается в 2 и в 4 балла. Именно через функции этих планет человеку предоставляется возможность подняться на более высокую ступень.

Переход к Божественному миру запрограммирован в диспози-ционной связи по нейтрали. Гармоничная работа по этой цепочке происходит только в том случае, если человек последовательно и прочно усвоил уроки первых трех ступеней.

Рассмотрим конкретный пример.

Все исходные данные для составления диспозиционных цепочек сведем в таблицу 4.

Таблица 4. Диспозиционные связи оси проявления в физическом мире.

Зная статус каждой планеты, разобьем их по принадлежности соответствующим осям:

I, Венера - 6 баллов: Юпитер и Сатурн - 0 баллов.

II. Солнце и Плутон - 5 баллов; Луна - 1 балл.

III. Марс и Уран - 4 балла: Меркурий и Нептун - 2 балла.

Из этого ряда планет четко видна сила и значение каждой планеты на разных этапах развития,

Для проживания в физическом мире человеку даны силы по Венере и по двум социальным планетам: Юпитеру и Сатурну,

Для проживания в духовном мире дается опора на Солнце,

Плутон и Луну. \

Планеты Уран, Меркурий, Марс и Нептун полноценно прояв­ляются на оси ученичества, т.е. мышление и действия человека имеют здесь достаточно высокий настрой.

Для проживания в мире Божественном важна абсолютная гар­мония между духом и душой. Опора дается на Божественное начало в человеке: на дух (О) и душу (Э).

Владение-изгнание.

Начнем с оси естественного проявления в мире физическом, рассмотрим цепочку по владению:

Наличие одной цепочки говорит об изначальной целостности психики человека и его собранности в повседневной жизни.

А какова внутренняя логика "»той цепочки?

Юпитер, Уран и Сатурн - это силы, это энергия, это мотивы, запускающие работу данной схемы. Нетрудно также заметить, что все элементы схемы работают на формирование системы ценностей человека, на его умение сделать правильный выбор. При активизации мотивов, срабатывают определенные элементы схемы.

Для того, чтобы уяснить, какие именно элементы схемы вовле­каются в работу, разделим цепочку на линейные блоки (рис.9), и попробуем отследить путь прохождения импульса активизации и преобразования каждого запускающего мотива;

3. Цепочки диспозицийкак эволюционныйпуть развития человека. 45

Это не отдельные цепочки, - это три программы отработки мотивов, зашитые в психике этого человека. Давайте разберем ло­гику этих программ.

В повседневной жизни этого человека качества души могут быть задействованы тремя планетами: Юпитером, Сатурном и Ура­ном. Три мотива, рожденные этими планетами, являются для чело­века естественными, именно они выбирают и запускают програм­мы, затрагивающие определенные элементы психики в зависимо­сти от создавшейся ситуации и уровня его развития.

Для человека готовятся условия, при которых он постоянно проигрывает одни и те же роли в спектакле жизни. Рассмотрим эти схемы по порядку.

Если человек поставлен в жесткие рамки, чем-то ограничен, срабатывает блок-схема (рис. 9а): импульс от Сатурна сразу пере­дается Луне (1\^ -> Э), которая должна к этим условиям быстро адаптироваться, т.е. ситуация требует от человека в этом случае быстрой адаптации. Но адаптация достаточно сложная, т.к. держать дисциплину, действовать четко и организованно в гостях у Луны Сатурну противоестественно, тем более, что настрой у нее (в гостях у Плутона (Э^ -^ ^) очень уж осторожный, она считает мир опас­ным для себя. Официальная ситуация может вызвать эмоциональ­ный дискомфорт и напряжение, и вопросы долга могут решаться в этом случае субъективно. Но подобные решения противоестест-

венны для сильного Плутона. Он не допустит подобных слабостей души. Наэтом участке диспозиционной цепочки (3)^ ~> ^), Плутон изначально очищает все даже самые дальние закоулки души. заста­вляя ее постоянно изменяться, трансформироваться, возрождать­ся заново, ведь Плутон не любит неотработанных «хвостов» и «сжигает» все мосты, ведущие к прошлому.

Луна и Плутон являются представителями одной и той же оси. они вместе настроены на то. чтобы помочь человеку вытащить качества его души из глубин подсознания (Э) на поверхность и направить их на заботу о детях, о матери, на умение адаптироваться к любым обстоятельствам жизни. И что интересно, что подобная чистка, стрессовые ситуации, действительно никогда не вызывают в человеке озлобления, хотя и дают очень глубокие переживания,.. Это для него - вполне естественный процесс, - который дает силу для раскрытия чувственной составляющей души.

Как видите, переход здесь тоже плавный - статус Солнца такой же как и у Плутона. Здесь душа получает творческий запас энергии. жизненной силы. т.е. здесь уже накапливается потенциал, способ­ный подтолкнуть человека к действию (^i-> *?.,-> 0^-> С?.,).

Переход (О -> сГ.,) достаточно сложный, потому что он соеди­няет два мира, здесь опасность проявления эгоизма, завышенного мнения о себе, что может привести к необдуманным поступкам.

Но сдругой стороны энергии Луны и Плутонаукрепляют дух, -маловероятно, что такого человека можно сбить с правильного пути.

Именно в духовном мире Солнце дает способность принимать самостоятельные решения, обновляться, - это воля к переменам.

При этом активность человека, его действия - под присмотром Нептуна (5>^->*? -^ ° <,--* С^~^ ^)- который дает человеку благо­словение (статус Нептуна достаточно высокий).

Таким образом, импульс, рожденный Сатурном, доходит до

Венеры, помогая ей сформировать систему ценностей, заложенную Космическими силами. Система ценностей человека изначально ориентирована на получение наивысшей оценки при сдаче экза­мена по исполнению своей роли в физическом мире.

Мы рассмотрели случай, когда цепочка активизируется внеш­ней ситуацией по СатурнуНо давайте посмотрим, как срабатывает эта же схема при возникновении внутреннего импульса. - желания. например, структурировать свою жизнь, понять ее смысл, вписаться в какие-то нормы, уединиться, осознать значение кризисов роста.

Сатурн управляет нашей потребностью исправлять, корректи­ровать и в соответствии с представлениями об идеале, получать и давать инструкции.

Сатурн может формировать стремление человека к самосовер­шенствованию, самоконтролю. Эти побуждения могут быть на­правлены на разделение ответственности, поддержание или сохра­нение установленного порядка, обеспечение стабильности. А мо­жет возникнуть и желание власти, - ведь социально-психологичес­кий уровень Сатурна символизируется словом власть, да и статус его созвучен миру материальному. Желание управлять, навести по­рядок, дать задание, проконтролировать исполнение, ввести отчет­ность... Похоже ли это на Сатурн в гостях у Луны? Возможно ли такое наблюдать в этом случае"?

Возможно, если ситуация касается развития души, работы над ее постоянным обновлением или при управлении коллективом. ;анимающимся духовным ростом (Ш)... При этом человек готовит плодородную почву для внесения творческого начала в любое свое действие (0^ -> с?^). подкрепляя этим веру (UQ в светлое будущее и благотворно влияя на формирование чувств, на формирование своей системы ценностей (У^-^ 9.).

Мотивы Сатурна могут оказать человеку огромную услугу, на­учив его делать в жизни правильный выбор, при этом своими по­ступками, оказывая влияние и на Веру других людей.

По Сатурну может проявиться и холодность, отстраненность-категоричность, необходимость беспрекословного выполи "пя

каких-то требоваий с огромным чувством собственной правоты вы­двигаемого мотива - переход (г^, -> Э) тоже сложный. Пока не было кризисной ситуации, связанной с детьми- так оно и было, но со време­нем. через переживания, человек начал понимать, что требования необходимо предъявлять в первую очередь к самому себе, а потом уже к тем, кого считает своими или кто требует его заботы и актив­ного участия. При подобном подходе связь (Пд -> 2^) способствует формированию высокой требовательности, как к своему поведению, так и к поведению окружающих, при этом объясняя причины, при­водя веские доводы. Но здесь есть опасность: у человека может воз­никнуть огромное чувство вины за происходящее. И он изнуряя себя, может заняться самобичеванием,

Обладателю подобного аспекта психики, исповедующему ра­дость жизни, трудно посвятить себя высокой цели, не принося в жертву своих близких. По крайней мере, внешне, со стйроны это выглядит именно так. Хотя, если разобраться в этом более глубоко, то можно увидеть очень позитивные аспекты этого положения в воспитании самостоятельности, ответственности у своих детей, родственников и тех, о ком человек проявляет заботу.

Со временем при проработке Сатурна, человек обретает спо­собность ставить себе задачи определенного уровня. Обладая вла­стью над собой и подчиняясь ей, человек начинает действовать в рамках дозволенного. В случае же неподчинения человек со вре­менем может оказаться затянутым в систему более жестких, чем простой запрет, ограничений.

Способность человека к дисциплине, к послушанию выраба­тывает в нем ответственность, обязательность, осторожность, на­блюдательность. При этом срабатывают определенные критерии: при правильном поведении, адаптация происходит достаточно легко, что в конечном итоге позволяет человеку сделать правильный выбор.

Сатурн в нашем случае управляет защитным механизмом по­давления или вытеснения переживаний, травмирующих душу чело­века. И с усилением этой планеты, которое достигается в жизни огромной работой в этом направлении, может получиться что, на­ходясь в Раке- он окажет положительное влияние на формирование

души человека, на выполнение миссии в материальном мире. то есть на ее развитие без каких бы то ни было посредников- ведь Сатурн - последняя планета видимого мира. которая отвечает за готовность души сотрудничать с миром тонким.

Цепочка может запускаться и Юпитером (рис.96), т.е. жела­нием достичь в обществе определенного авторитета, желанием достичь цели, многому научиться.

Импульс цели при этом поселяется в сознании человека (2f, ->, 2J. Меркурий является диспозитором Юпитера и Урана {рис.9в), т.е. он несет ответственность за идеи, предложенные Ураном и цели, формируемые Юпитером.

Но цели человека носят приземленный характер (статус Юпитера - 0 баллов), поэтому гармоничные взаимоотношения с Меркурием затруднены, Меркурий с большей уверенностью может работать с энергиями Урана, - они представляют одну и ту же ось " ось ученичества. Уран усиливает способность человека перейти барьер диспозиционной связи (4^ -> 5,), ведь его энергии тоже проецируются на плоскость интеллекта этого человека. Его сила могла бы оказаться разрушительной и бесполезной, если бы Мерку­рий не был готов принять эти энергии. Но статус Меркурия оцени­вается в 2 балла, - это говорит о том. что на подсознании человек готов перейти, причем достаточно гармонично на более высокий уровень сознания по Урану (рис. 9в), который при слабом Юпите­ре, ориентированном больше на материальный мир, в состоянии взять его работу на себя, тем более, что они воздействуют на один и тот же элемент схемы - на Меркурии.

Интересно, что человек, сам не зная почему- выбрал своей специальностью электроникл": шел поступать в медицинский ин­ститут. и вдруг (по Урану) завернул в политехнический.

Закончив через пять лет отделение ЭВМ, стал специалистом в области электронно-вычислительной техники. Через проработку Урана сделал себе карьеру, добился социального успеха,. (долж­ность, оклад, авторитет и «успокоился»...., чего делать не стоило). Важно здесь, конечно и то, что в гостях у Марса и Солнце- и Меркурий,

Солнце вносит в действия человека творческое начало. Мерку­рий - разумное. Сильное солнечное начало дает человеку" стойкость, уверенность в себе, способность быть самим собой, целостность Импульс к принятию решения исходит изнутри. Солнце закаляет волю человека. Меркурианское начало дарит человеку способ­ность, тягу к обновлению, - это огромный интерес ко всему новому Меркурий действует из глубинных слоев подсознания, рассчитывая с помощью Марса «раскрыться» в физическом мире. И это может произойти только в том случае, если внешние проявления, действия человека будут соответствовать поступкам ученика: именно внеш­ние проявления человека в мире. Таким образом, можно сказать. что в физическом мире человек будет открыт ко всему новому и в свои действия будет склонен вносить творчество. Это очень хоро­ший показатель для развития. Причем сам Марс в гостяху Нептуна, то есть все действия человека поддержаны его Верой в Высшие силы, - Нептун на подсознательном уровне направляет его в физи­ческом мире на поиск пути ученичества.

Нетрудно заметить, что три последних элемента всех трех схем: Марс, Нептун и Венера (cf. ->U*„ -> 9g) являются общим завершением для всех трех программ. Получается, что энергии всех планет стекаются к Марсу, далее к Нептуну, а затем - к Венере.

Все три программы работают в конечном итоге на формирование чувств, - пассивной составляющей души человека. Все импульсы-идущие из вне (из периферии), работают на формирование собственной системы ценностей, на формирование внутренних желаний. Венера является кардинальным сигнификатором цепочки, играя- таким образом, достаточно важную роль в жизни этого человека.

В диспозиционной связи Нептун - Венера (Ч 1 , -> 9^) Венера является диспозитором Нептуна, именно она отвечает за проявле­ние высокого потенциала веры на физическом плане, который ра­скрывшись, способен настроить человека на принятие тонких не-птунианских вибраций. Эти энергии могут подарить человеку уме­ние выйти за пределы своего Эго через Любовь: что-то или кого-то просто полюбить, не ради себя, а просто... только потому что

он есть- полюбить идею, Веру Скажем любовь к Богу- веру в Бога. Любовь может проявиться через стремление. Веру, трансцеден-тацию - это выход за предены собственного «Я».

Во имя любви к другому, человек становится способным от­казаться от нее, пожертвовать ради любви собой.

Нептун может дать человеку способность раскрыть себя в чем-то большем, чем он есть.

Таким образом, именно Венера создает устойчивый в гибкий мире физическом стержень, дает человеку устойчивость в мире материй. Она дарит человеку верность своим убеждениям.

На основе ценностей мы фактически оцениваем все что про­исходит.

Мир ценностей - это реальный мир, в нем есть такие вещи, как верность, но высшая ценность - это справедливость. Ценности постигаются сердцем, чувством. Реальный выбор сопряжен с ценностями, - с разным отно­шением к предоставляющимся возможностям.

Что-то для человека безразлично, а что-то беспредельно ценно и, исходя из этого, он делает свой выбор.

Итак, какие элементы психики этого человека в схеме естест­венного проявления являются для него опорными?

В первую очередь, конечно Венера, но и Плутон, Солнце, Уран, Марс," все они имеют высокий статус внешнего проявления. А слабые места?

Юпитер, Сатурн, Луна и Меркурий. Но слабость их в том, что к ним просто тяжелее добраться, они на более глубоком уровне. В проявленном мире повысить их значение в психике человека мож­но через диспозиционные цепочки по изгнанию, падению и вражде соответственно.

Юпитер и Сатурн являются самой прочной опорой для чело­века в цепочке по изгнанию, статус этих планет для данной цепочки самый высокий.

Луна очень гармонично вписывается в диспозиционную схему по падению- и именно здесь ей предоставлено широкое поле дея-

тельности, обеспечен успехв желании развивать свои способности. в ускорении своего развития.

Меркурий выгоднее всего смотрится в цепочке по вражде. И если мы будем готовы дойти до этого уровня, то со временем смо­жем расшифровать и эту цепочку, опирающуюся на Меркурий и Нептун.

Здесь мы видим две цепочки, одна из которых представлена, Сатурном, в другой участвуют все остальные планеты.

Мы видим, что внутренний мир человека раздвоен. В меха­низм непроявленного блока-психики вшито две программы. Одна! программа опирается на Сатурн (рис.106), другая - на Юпитер (рис.Юа). "

Это программы подсознания, одна из которых работает на] замкнутый цикл- состоящий из семи планет- 3

В подсознании раскачиваются очень сильные энергии- реали-д зация которых затруднена и не только потому что все это в подсо-Я знании, но и потому, что она циклится, практически не имеет вы-Д хода. Это говорит о сильной внутренней напряженности человека,» которая не имея возможности «выпустить пар», может дать чело-в веку комплексы неполноценности, заниженную самооценку

Здесь необходимо также обратить внимание, что энергии цик­ла запускаются Солнцем и Луной. Оба Светила работают на про­буждение потенциала, заложенного в подсознании. Именно от них исходит волевое усилие. И здесь очень хорошо видно- что пробуж­дением подсознания занимаются планеты, составляющие опору оси духовного возрождения, т.е. человек может использовать их потенциал в полную силу, если выйдет на осознание того, что необходимо развивать свою душу.

Таким образом, данная цепочка запускается внутренним во­левым усилием Солнца и внешними обстоятельствами, желанием приспособиться к создавшейся ситуации, желанием урегулировать отношения с внешним миром, что для Луны в 1 балл неестественно. Такое желание необходимо культивировать, пробудить, само по себе оно не появится.

Оба Светила пробуждают резервные силы человека, выбрав при этом своим посредником сильную в мире физическомВенеру

Они тайно на бессознательном уровне воспитывают ее, по­степенно настраивая на частоту Божественных сил. Солнце - сво­им творческим напором подталкивает Венеру к самостоятельно­сти, Луна - капризом, жалобой, неумением приспособиться к внеш­ней среде. Диспозиционная связь (Э^ -^

Сила Светил через Венеру оценивается Плутоном, строгим и беспощадным. В этой цепочке управителем Венеры является Плу­тон (9^ -> "¥^), и ошибка со стороны Венеры может вызвать него­дование ее управителя.

Здесь, видимо, происходит снятие наносного слоя, который тормозит проявление творческой индивидуальности человека. После очищения в процессе формирования солнечного или лунно­го импульсов включается имеющий достаточно высокий коэффи­циент творчества Уран. Он преобразует творческий импульс Солн-

па, творческий импульс индивидуальности, внося в него элемент творческого проявления в коллективе единомышленников, подклю­чая его к прошлому коллективному опыту подсознания, приобщая к древним знаниям, набранным за миллионы лет.

С этим богатством солнечный или лунный импульс, обретая внутреннюю форму через Венеру и, побывав на приеме у сильных представителей солнечной системы Плутона и Урана- приходит к «сонному» Юпитеру; т.е. со всем этим багажом в общество, которое может быть не готово принять это богатство. Да общество не гото­во, оно спит. Но как подготовить общество к пробуждению? Юпи­тер символизирует общество, но он занимается и расширением сознания человека, его желанием это делать. Поэтому прежде всего необходимо задуматься о наборе знаний, - мудрому человеку на­много легче адаптироваться в среде, приспособиться к законам об­щества, стать на позицию восходящего направления развития ду­ши, символом которой является Луна, увидеть цель, отследить путь, найти себя на этом пути, проанализировать все, что уже сделано и что впереди, тогда в гостях у Нептуна человек обязательно обретет Божественную веру в лучшее будущее.

Вера в Высшее Божество включит активность человека, до­статочно сильную от природы (Марс - 4 балла), настраивая своими действиями и поступками разум на понимание и на корректировку Венеры.

Такой непрерывный внутренний цикл, запускаемый Солнцем. или Луной, будет крутиться на подсознательном уровне человека постоянно. И хочет человек или не хочет, а сильная Венера подго­товит почву для проявления Прозерпины (высшей октавы Венеры), планеты несущей в общество новую культуру.

И здесь сокрыт огромный потенциал для развития самого че­ловека для раскрытия его потенциальных возможностей. В любом случае, человек верит в то, что общество откроет наконец-то глаза. И эта вера поддерживается активностью человека, который в свою" очередь направляет всю свою энергию на усиление аппарата мы­шления, вернее даже сказать на пробуждение его, так как мышле-

ние человека в принципе уже готово работать на пути ученичества. И именно эта диспозиционная схема работает на то, чтобы пробу­дить его интеллектуальное начало. При пробуждении его сознания, Венера, ориентированная поначалу на материальный мир, сможет утончить свои качества в человеке и в гостях у Плутона выйти на понимание его энергий.

Во второй (рис. 1 Об) цепочке по изгнанию сторонним наблю­дателем стоит Сатурн, его статус в рассматриваемой схеме доста­точно высок, хотя активность очень слабая, поэтому и уединился, чтобы разобраться в себе. В тишине больше шансов понять законы общества и со временем научиться действовать конструктивно.

Цепочка, состоящая из одной планеты (рис. 106), говорит о том, что планета сильна по положению, так как находится в собст­венном знаке изгнания. Но в то же время она не имеет диспозици-онных связей с другими планетами, а это значит, что мотивы и побуждения, определяемые этой планетой, не затрагивают других планет, других сфер. Они, конечно, могут быть связаны иначе, -через аспекты, т.е. в той или иной ситуации действовать вместе, но это - логика действий, диспозиция же - связь мотивов.

Планета в собственном знаке, образно говоря, идет своей до­рогой. Это отдельная сфера, изолированная от прочих.

Но тем не менее к вопросу объединения этих двух частей мож­но подойти, рассмотрев ролевую функцию Сатурна, - в астрологии он символизирует отца. Именно тема отца стала для человека одной из самых важных в жизни.

Решить вопрос обретения целостности подсознания можно

через гармонизацию отношений с отцом "V^O. или отца с ма­терью Э^ I ,то есть постараться объединить эти две цепочки через гармонизацию отношений, превратив их в опорную точку для пробуждения сильных мотивов подсознания. Таким образом, в данном случае опору в психике человека составляют Сатурн и Юпитер.

Именно внимание к мелочам, дотошность при выяснении

причин происходящего, учет самых мелких деталей (^->^), - все это привело к успешному разрешению проблемы. Одинокий Са­турн в лице отца и Юпитер (один из семи представителей цикла), символизирующий социальное окружение, действительно способ­ствовали успеху- Казалось, что все окружающие человека люди, в том числе и отец, оставили все свои дела и переключили свое внимание на оказание разносторонней помощи в меру своих сил.

Пробужденное сознание (2) оказало влияние на поступки че­ловека (С?^ ^2) и на cиcтeм У ег0 ценностей (2^ 9^).

Использование в производстве рационалистических решений, совершенствующих вспомогательные ходы технологического процесса, представляет собой эволюционный путь его развития. Сущность технических решений, обеспечивающих эволюционный путь развития технологических процессов, заключается в замене движений человека на подобные движения механизмов на вспомогательных элементах процесса. При этом рабочий ход операции не затрагивается, но на вспомогательных операциях высвобождается живой труд. Производительность труда при этом увеличивается, так как скорость движения механизмов, как правило, выше чем у человека. На современном этапе развития техники практически любой вид движения возможно осуществить известными механизмами. Поэтому задача совершенствования вспомогательных элементов операций заключается в наиболее рациональном их применении для замены ручного труда и ускорения движения элементов приспособлений, механизмов, инструментов и т.д. Т.о. конкретными условиями реализации эволюционного пути развития технологических процессов являются: 1.ускорение вспомогательного хода; 2.уменьшение доли вспомогательного хода; 3.ичключение вспомогательного хода или совмещение его с рабочим во времени. Основные направления эволюционного развития технологических процессов: 1. совершенствование орудий труда; 2. рост мощности машин и агрегатов; 3. переход от создания отдельных машин к разработке и внедрению их систем; 4. механизация и автоматизация трудоемких видов производства; 5. возрастающее использование приборов и средств автоматизации, вычислительной техники.

Революционный путь развития технологических процессов

Использование в производстве эвристических технических решений, совершенствующих рабочие ходы технологического процесса, представляет собой революционный путь его развития. Исследование вариантов динамики живого и прошлого труда показали, что эвристическое развитие обеспечивается при снижении затрат как живого, так и прошлого труда. Уменьшение затрат прошлого труда при одновременном увеличении производительности живого происходит лишь в том случае, если повышается эффективность переноса прошлого труда на предмет труда, т.е. увеличивается уровень технологий. Т.о. эвристическое развитие связано с переходом на более высокий уровень технологии. Но при этом возможны следующие варианты. В 1-ом варианте при переходе на более высокий уровень технологии сразу же реализуется снижение затрат живого и прошлого труда на единицу продукции, т.е. осуществляется скачкообразное революционное развитие технологического процесса. В дальнейшем при эволюционном развитии этого нового технологического процесса будет достигнута экономически целесообразная для данного процесса производительность. Во 2-ом варианте после перехода на технологию с более высоким уровнем не происходит одновременного снижения затрат живого и прошлого труда на единицу продукции, а даже возможно временное повышение их, что, казалось бы позволяет сделать вывод об отсутствии какого-либо развития, но если проследить за дальнейшим эволюционным развитием этого нового технологического процесса, то видно, что по мере совершенствования он быстрее достигнет высоких показателей и выйдет на экономически целесообразную производительность, которая будет выше, чем в исходном технологическом процессе. В данном случае проявляется еще одна закономерность революционного пути развития – положительный эффект от такого развития полностью реализуется только в ходе последующего эволюционного развития нового технологического процесса с более высоким уровнем технологии. Это обстоятельство хорошо объясняет несовершенство и сложность новых прогрессивных технологий и ту быстроту, с которой они развиваются и становятся эффективными. В этих процессах изначально заложены значительно большие потенциальные возможности, чем в процессах, которые они заменяют. Необходимо только большее или меньшее по продолжительности эволюционное развитие для того, чтобы эти потенциальные возможности проявились. Ускорение развития общественного производства в настоящее время приводит к тому, что технологические процессы будут подходить к границам своего развития за все более и более короткие промежутки времени. Поэтому гораздо чаще будет возникать ситуация, когда единственно возможным путем развития производства будет революционный путь. При этом необходимым условием развития технологического процесса будет переход на более высокий уровень технологии. Как уже отмечалось, революционный путь развития технологического процесса предполагает совершенствование его рабочих ходов, которые в свою очередь можно реализовать двумя путями – изменением рабочего хода или его заменой. В общем случае замена технологического процесса может привести в конечном итоге к новым рабочим и вспомогательным ходам. Принципиальные возможности рабочих ходов зависят во многом от свойств предмета труда, его технологических возможностей. За счет этого можно достигнуть ускорения рабочих ходов. Если при эволюционном развитии есть предел, то при эвристическом развитии такого предела нет. Роль науки при этом незаменима, т.к. она может предложить новые пути развития.

Основные моменты эвристического развития: 1. скачкообразное развитие – это когда снижаются затраты живого и прошлого труда и в дальнейшем происходит увеличение производительности труда, т.к. появляется новая технология, которая связана с заменой рабочего хода; 2. переход на безотходную технологию; 3. порошковая технология, т.е. при эвристическом развитии необходима в большей степени химизация и электрификация технологических процессов. Например, в химических процессах используются катализаторы, которые интенсифицируют процесс; 4. замена многостадийного непрерывного процесса на одностадийный – это один из путей создания и развития прогрессивной малооперационной технологии. В целом, выявленные характерные особенности технического развития технологических процессов позволяют формулировать конкретные требования к разработчикам новой техники. Появляется путь выработки наиболее эффективных управляющих воздействий, учитывающих, с одной стороны, объективные потребности технологического процесса, а с другой – возможности в сфере научно-исследовательской и конструкторской деятельности.

Варианты видоизменения рабочего и вспомагат действий в эвол и револ развитии.

Эволюционный(изменение вспомагат действий) :Сократить долю вспомогат действий можно путем рационального размещения технологич оборудования.(пример роторные технологии)-позволяют повысить пространственную компактность и за счет этого снизить трудозатраты на вып-е вспомогат действий. Можно повышать технологич возможности инструмента:например снимать стружку с детали не в 1ом направлении, но и в обратном. Можно искл вспомагат действия и затраты- если в качестве инструмента выступает окр среда. (например кислород, содерж в воздухе явл инструментом для всех процесов окисления). Можно полностью исключит затраты на вып-е вспомагат действий.(надо бесплатный транспорт в виде природных явлений-для перемещ груза сверху вниз мы исп силу тяжести, а можно и течение реки). Когда нельзя примерить естествен природные процесы -полное искл затрат невозможно.Но к этому надо стремиться, т.к. это выгодный способ повышен производ труда.

Революц-снижение затрат труда путем видоизменения раб действий.

Повышение технологичности предмета труда- т.к. нагрев металла перед его обработкой давление повышает его результативность, то появл еще одна операция- нагрева, затраты окупятся менее затратной последующей обработкой.

Повышение технологич возможностей инструмента, изменение температ, давления и т.д.

Путь револ развития- принципиально поменять вид рабочего хода. Совокупность раб действий зависит от св-в предмета труда, причем каждый вид раб хода базируется на 1 или нескол св-вах материала, а др ост неиспольз.Именно эти неиспольз становятся источником развития новых видов раб хода.Пример – порошковая металлургия(детали не режут, а спекают)

37. Сочетание во времени известных вариантов технологического развития

Абсолютное большинство современных исследователей процессов социально-экономического развития общества считает, что рыночная экономика с ее конкурентной основой является залогом процветания нашей цивилизации.

Действительно, конкурентные основы рыночной экономики являются стимулом и необходимым условием развития, но этого далеко не достаточно. Несмотря на то, что в большинстве стран мира существуют рыночные отношения, лишь в немногих из них обеспечены достаточно высокий уровень жизни населения, четкая организованность и стабильность общества, социальная защищенность его членов.

Как отмечалось ранее, помимо таких понятий и системных проявлений, как экономика и политика, есть еще одна феноменальная составляющая, существенным образом влияющая на состояние человека, общества, отдельно взятого государства и всей цивилизации. Таким особым феноменом, обеспечивающим развитие общества и представляющим собой достаточное условие прогресса, является технология.

Именно технология как таковая определяет не только современное состояние общества, его возможности в освоении окружающего мира, но и перспективы развития государства и социума.

Для нынешнего этапа развития общества характерна объективная тенденция перехода к технологическим формам организации социальной жизни, при этом ведущим элементом данной тенденции является технологическое развитие. Причем развиваются не только технологии как таковые, но и общество посредством его насыщения различными технологиями в сфере производства как благ, так и услуг.

Таким образом, речь идет об осознании того, что технологии являются базовым звеном не только производства, но и общественного прогресса, которое лежит в основе всех социально-экономических и культурно-исторических процессов.

Для того чтобы знать, какие условия необходимо создать для успешного развития государства, нужно выявлять и изучать объективные закономерности развития производства, в частности производственных технологий.

Закономерности технологического развития производства имеют большое практическое значение: они позволяют грамотно, научно обоснованно, экономически выгодно управлять функционированием и развитием отдельно взятых предприятия, производственного объединения, региона, что, в свою очередь, отвечает коренным интересам государственного управления.

Исходя из структуры технологического процесса, можно выделить два направления совершенствования технологических процессов - совершенствование вспомогательных ходов и совершенствование рабочих ходов. Совершенствование вспомогательных ходов, связанное с движением исполнительных механизмов, может осуществляться по следующей схеме. Действия человека можно заменять действиями механизмов, затем осуществляется переход к комплексной механизации, которую, в свою очередь, сменяет автоматизация вспомогательных ходов. Одновременно с этим происходит замена оборудования на более мощное, и ускоряются движения исполнительных механизмов. Практически любое кинематическое движение можно реализовать с помощью различных механизмов, не представляет собой технической трудности и автоматизация этих движений. Ограничения могут возникать по экономическим соображениям, соображениям надежности или целесообразности. Механизация и автоматизация, ускорение движения исполнительных механизмов приводят к сокращению промежутков между рабочими ходами и обеспечивают рост производительности живого труда. Но при этом сущность рабочего хода, а, следовательно, и самого технологического процесса не меняется. Отсутствие изменения сущности технологического процесса при совершенствовании вспомогательных ходов позволяет определить этот путь развития как эволюционный. Подобная схема развития процесса напоминает реализацию большого ряда рационализаторских предложений, которые хотя и улучшают процесс, но изобретениями считаться не могут. Процесс носит рационалистический характер.

Группа технических решений эволюционного типа харак­теризуется следующими свойствами:

1. Внедрение механизации и автоматизации обязательно связано с увеличением вооруженности рабочего и, следова­тельно, с ростом прошлого труда в единице продукта.

2. Внедрение эволюционных технических решений умень­шает количество затраченного живого труда в единице про­дукта и в большинстве случаев вызывает повышение его производительности.

3. Эффективность технических решений эволюционного типа падает по мере роста производительности труда.Снижение эффективности обусловлено тем, что по мере усложнения технологического оборудования его модерниза­ция требует еще большего усложнения, а, следовательно, все больших затрат.

8. Революционный путь развития. Свойства технических решений революционного пути развития.

Совершенно другой принцип развития технологических процессов реализуется при совершенствовании рабочего хода. При таком направлении развития возможны самые раз­личные технические решения, использующие достижения различных областей знаний, реализующие новые и нетради­ционные технологии. Речь идет именно о корен­ном, революционном изменении сущности рабочего хода, а не об его интенсификации. В большинстве случаев результат таких изменений или не всегда точно можно предсказать, или он ясен, но техническое осуществление замысла сопряжено с большими трудностями. Именно совершенствование рабочего хода позволя­ет охарактеризовать данный путь развития как революцион­ный. Непредсказуемость результатов при совершенствовании технологических процессов подобным образом, наличие не­традиционных технических решений позволяют говорить об эвристическом характере этого процесса.

Группа технических решений революционного типа характеризуется следующими свойствами:

1. Технические решения революционного типа всегда более эффективны, чем эволюционного того же назначения.

2. Уменьшение суммарных затрат труда при революционных решениях может осуществляться в результате уменьшения как живого, так и прошлого труда на единицу продукта.

3. Революционный путь развития носит неограниченный характер.